Разумеется, да, он помнит четверг, восемнадцатое июня. Тот день, когда бедного молодого человека нашли мертвым на пляже. Прекрасный день был, хотя под вечер и поднялся легкий ветер. Он всегда замечает всех чужаков, которые проходят мимо. Он помнит, что в десять утра проехала большая открытая машина. Красная, и он даже номер запомнил, потому что его правнук, маленький Джонни (такой смышленый паренек!), сказал, какой забавный номер был у этой машины. 010101, как будто бы «ой-ой-ой». Мистер Гэндер еще помнит те деньки, когда вокруг не было этих штук, и люди тоже были вполне счастливы. Не то чтобы он против прогресса, нет. Он всегда голосовал за радикалов, когда был молодым, но вот социалисты заходят слишком уж далеко, по его мнению. Слишком свободно распоряжаются чужими деньгами — вот что они делают. Что? Да, конечно, машина вернулась обратно в час. В ней сидела женщина, и он бы мог сказать, что она выглядела как овца, прикидывающаяся ягненком. В его дни женщины не стыдились своего возраста. Не то чтобы он был против того, что дамы следят за собой и пытаются подать себя в лучшем свете, он за прогресс, хотя, на его взгляд, сегодня они заходят в этом слишком далеко. Из машины вышел джентльмен, мистер Мартин его звали. Он с ним поздоровался, а затем отправился в трактир, а машина поехала дальше. Да, он видел, как мистер Мартин уходил. В половине второго, судя по церковным часам. Хорошие часы, кстати. Викарий установил их за свой счет два года назад, и если включить радио, то можно услышать, как Биг-Бен и церковные часы бьют одновременно, очень красиво. Когда мистер Гэндер был молодым, радио еще не изобрели, но он считает, что это отличная штука, настоящий прогресс. Его внук Вили, тот, что женился на девушке из Таунтона, подарил ему прекрасный приемник. Такой громкий, что он замечательно его слышит, хотя со слухом в последнее время у него проблемы. А недавно он узнал, что скоро можно будет и картинки смотреть, а не только слушать, и дай бог ему дожить до того времени. Он ничего не имеет против изобретений. Что? Да, конечно, он помнит странного молодого человека, который проходил через деревню днем. Конечно, он может описать его, с глазами, да и с памятью у него все в полном порядке, слава богу! Вот только слышит он не очень, и мистер Ормонд должен был заметить, что с ним надо говорить четко, не бормотать, как нынче делает молодежь. Тот парень был городского типа, в больших очках, на спине сумка, а в руках длинная палка для ходьбы. Все они вечно ходят с этими палками, как будто бойскауты, хотя вряд ли они приносят им много пользы. Им об этом кто угодно может сказать. Но молодые никогда не прислушиваются к голосу разума, особенно женщины, и он считает, что они тоже далеко заходят — носят эти короткие юбки или шорты, как будто футбол исты. Хотя мистер Гэндер еще не настолько стар, чтобы ему не нравилось смотреть на парочку симпатичных женских ножек. В его дни женщины не демонстрировали никому своих ног, но он знавал множество мужчин, которые готовы были целую милю пройти, лишь бы взглянуть на симпатичную щиколотку.
Констебль вложил всю свою энергию в последний вопрос.
— Во сколько проходил тот молодой человек?
— Во сколько? Не обязательно кричать, юноша, я, может, слышу не очень, но не глухой. Я так и сказал священнику в прошлый понедельник. «Неплохую проповедь вы прочитали сегодня», сказал я. А он говорит: «Вам хорошо слышно с вашего места?». И я говорю ему: «Может, я слышу уже не так, как в молодости, но я могу слышать вашу речь, отец». И он говорит: «Вы потрясающий человек, для вашего возраста, Гэндер». И так и есть, это уж точно.
— Несомненно, — согласился Ормонд. — Я только хотел узнать, во сколько вы видели мужчину в очках и с длинной палкой.
— В два часа, ровно в два, — гордо сообщил пожилой джентльмен, — ровно в два. Откуда я знаю? В тот момент я как раз сказал себе: «Эй, старик, а не промочить ли тебе горло? Трактир закрывается в два, надо бы тебе поторопиться!»