— Альфред Моркэмб, — объявил он, — он же Уильям Брайт, он же Уильям Симпсон, он же Филд, он же Седрик Ст. Денис, он же Морис Вавазур, вы арестованы по обвинению в причастности к убийству Пола Алексиса, или Павла Алексеевича Голдшмидта. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Полицейский вытер лоб.
Алиби или нет, он сжег за собой мосты.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ: ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО БЫ СЛУЧИТЬСЯ
Среда, 8 июля
Я поседею от этого, вот что, — заключил инспектор Ам-пелти.
— Ни книги, ни листочка бумаги, ни строчки в ежедневнике…
— И даже пурпурных чернил нет…
— Он профессионал, что тут скажешь. Служанка сказала, что свои письма он всегда отправлял самостоятельно…
— Да, я знаю, и все это указывает на то, что он замышлял что-то. Осталось только найти доказательства. Вы же знаете присяжных…
— Уэлдон хоть и глупец, но молчит. И у него дома мы точно ничего не найдем, Моркэмб бы ему не доверил хранить нечто важное…
— Нет. И его друга из Варшавы мы не нашли, пока не нашли…
— Знаю, значит, пока придется обвинить их в чем-то… в чем-то существенном. И быстро. Надо не забывать приказ Хабеас корпус[41]…
— Я абсолютно уверен, что никто из них не перерезал Алексису горло у Утюга, и леди тоже. Довольно странно арестовывать троих людей, обвиняя их в убийстве, хотя вы даже не можете доказать, что случилось именно убийство…
— Спасибо, мой лорд, я бы не отказался от доказательств.
— Я честно признаю, что это самый странный случай из всех, с которыми я сталкивался, — сообщил Уимзи. — У нас есть все доказательства (не все, но достаточно) существующего заговора. И есть труп, который выглядит как жертва этого самого заговора. Но когда мы пытаемся сложить эти две составляющие, они не складываются. Все прекрасно, кроме того факта, что никто из арестованных не мог совершить убийство. Гарриет! Ты должна разбираться в проблемах такого сорта — как бы ты решила данную?
— Не знаю, — ответила Гарриет. — Я могу лишь рассказывать вам о некоторых методах ведения расследования. Есть, например, метод Роджера Шерингема[42]. Вы во всех подробностях доказываете, что А совершил убийство, затем добавляете к своей истории последнюю деталь, выворачиваете ее, и оказывается, что на самом деле убийцей был Б — человек, которого вы сначала подозревали, но потом он пропал из виду.
— Не пойдет. Мы даже не сможем решить, кто у нас будет А, а кто Б.
— Ну, тогда есть метод Фило Вэнса[43]. Вы качаете головой и говорите: «Самое худшее еще не произошло», а затем убийца расправляется еще с пятью жертвами, что сужает круг подозреваемых, и вы его вычисляете.
— Бесполезно, бесполезно, — сказал Уимзи. — И слишком медленно.
— Верно. Есть метод инспектора Френча[44] — разбить железное алиби.
Уимзи застонал.
— Если кто-то еще в моем присутствии произнесет слово «алиби», я… я…
— Хорошо. Есть еще много разных отличных методов. Например, есть доктор Торндайк со своим решением проблемы, которое, по его собственным словам, выглядит примерно так: «У вас не тот человек, не та коробка, не тот труп»[45]. Предположим на мгновение, что Пол Алексис на самом деле…
— Император Японии! Спасибо.
— Ну, может, ты и не так далек от истины. Он же считал себя императором или кем-то вроде того. Хотя, даже если бы в нем текло пятьдесят королевских кровей, а не две-три, это не объясняет, как ему удалось оказаться убитым, когда рядом никого не было. Истинная сложность…
— Стоп, — вдруг перебил ее Уимзи, — повтори-ка.
Гарриет повторила.
— Истинная сложность, — настаивала она, — заключается в том, что непонятно, как кто-то, тем более Моркэмб или Уэлдон, мог совершить убийство. Даже если Поллок…
— Истинная сложность, — снова перебил девушку Уимзи, неожиданно высоким и нервным голосом, — это время смерти, не так ли?
— Ну, думаю, да.
— Конечно да. Если бы не оно, мы могли бы все объяснить. — Лорд рассмеялся. — Понимаешь, мне всегда казалось странным, что если Генри Уэлдон замешан в убийстве, то как так получилось, что он вроде и сам не знает, во сколько оно произошло? Смотри! Давай сделаем вид, что это мы спланировали убийство и назначили его на полдень.
42
Роджер Шерингем — сыщик, действующий в книгах английского писателя Энтони Беркли, современника Сэйерс.