Пятница, 19 июня
Хотя у любой уважающей себя женщины ужасающие события прошедшего дня обязательно вызвали бы бессонницу, Гарриет отлично выспалась в своей спальне на втором этаже отеля (с ванной, балконом и видом на эспланаду) и к завтраку спустилась, здорово проголодавшись.
Взяв номер «Морнинг стар», девушка погрузилась в детальное изучение своего собственного интервью (с фотографией), гордо красовавшегося на первой странице, как вдруг услышала знакомый голос:
— Доброе утро, Шерлок. Где же твой халат? Сколько трубок табака ты выкурил сегодня? Шприц для подкожных впрыскиваний лежит на столике в гардеробной.
— Объясни мне, каким образом ты здесь оказался? — поперхнулась Гарриет.
— Машина, — коротко пояснил лорд Питер. — Они нашли тело?
— Кто рассказал тебе об этом деле?
— О, я пронюхал об этом совершенно случайно. Где труп, там и стервятники[7]. Могу я присоединиться к поеданию столь чудесной яичницы?
— Прошу. Откуда ты взялся?
— Из Лондона. Прилетел, как птица, заслышавшая свадебную трель самочки.
— Я не… — начала была Гарриет.
— Я не о тебе. Я о трупе. Хотя, раз уж мы заговорили о свадьбах, ты выйдешь за меня замуж?
— Ни за что.
— Я так и подумал, но спросить никогда не помешает. Так что, они нашли тело?
— Я не в курсе.
— Тогда вряд ли им удастся обнаружить его в ближайшем времени. Юго-западный ветер слишком силен. Печально. Они ведь не могут начать расследование без тела.
— Нет, я серьезно, — возмутилась Гарриет, — как ты об этом узнал?
— Сэлкомб Харди из «Морнинг стар» позвонил мне. Сказал, что «моя мисс Вэйн» обнаружила труп, и спросил, известно ли мне что-либо по этому поводу. Я сообщил ему, что ничего не знаю и, к сожалению, мисс Вэйн не моя — пока что. Затем я повесил трубку, и вот я здесь. Я захватил с собой Сэлли Харди. Думаю, он поэтому мне и позвонил. Старый хитрец, всегда в центре событий.
— Они сказал тебе, где меня найти?
— Да, он, кажется, в курсе всего. Я ранен в самое сердце. Представляешь, мне пришлось узнавать, где моя путеводная звезда, у газетчиков. И Харди осведомлен лучше меня. Как, вообще, эта история попала в газеты?
— Я им сама позвонила, — объяснила Гарриет, — первоклассная реклама и все такое, понимаешь?
— Точно, — согласился Уимзи, намазывая масло на хлеб, — ты им позвонила и сообщила все кровавые детали?
— Естественно, это, собственно, первое, что пришло мне в голову.
— Деловая женщина. Но послушай, дорогая, ты же прекрасно знаешь, что я любитель трупов, неужели тебе не пришло в голову сначала поставить в известность меня, чтобы мы оказались в равном положении?
— Ну, когда ты так говоришь, — призналась девушка, которой внезапно стало очень стыдно, — я понимаю, что была неправа. Но я подумала…
— Женщины всегда позволяют эмоциям вмешиваться в дело, — резко проговорил Уимзи. — Что ж, теперь за тобой должок. Я хочу знать все детали, пожалуйста.
— Я уже устала об этом рассказывать, — капризно пробормотала Гарриет.
— Ты устанешь еще сильнее, когда полиция и газетчики наконец-то займутся тобой всерьез. Я большим трудом уговорил Сэлкомба Харди не набрасываться на тебя с расспросами прямо сейчас. Он в баре. «Знамя» и «Горн» в курительной комнате. У них быстрый автомобиль. «Курьер» прибывает на поезде (ведь это уважаемая и старомодная газета), а «Комета» и «Громовержец» околачиваются перед баром, в надежде заполучить от тебя какую-нибудь сенсацию. Те три человека, которые препираются со швейцаром, видимо, местные. Толпа фотографов втиснулась в один автомобиль и отправилась на побережье, кажется, они рассчитывают на то, что им удастся заснять труп, хотя, пока продолжается прилив, они явно ничего не увидят. Ты расскажешь мне обо всем здесь и сейчас, а уж я организую тебе твою рекламу.
— Хорошо, — вздохнула Гарриет, — я расскажу тебе все, я больше не могу.
Она отодвинула тарелку в сторону и взяла в руки чистый нож.
— Это, — сказала она, — прибрежная дорога от Лесстон-Хэу до Уилверкомба. Берег изгибается следующим образом…
Девушка потянулась за перечницей.
— Попробуй лучше соль, — предложил Уимзи, — если попадет в нос, будет не так неприятно.
— Спасибо. Итак, соль изображает пляж. А вот этот кусочек хлеба — это валун во время отлива.
Уимзи придвинул стул ближе к столу.
— А эта ложечка для соли может быть трупом, — по-детски радостно предложил он.
Мужчина ни разу не прокомментировал историю Гарриет, только прервал ее пару раз, чтобы уточнить кое-какие детали (время или расстояние). Уимзи сидел, склонившись над ее «картой» из столовых приборов, по его глазам ничего нельзя было прочесть, а кончик его носа дергался от сосредоточенности, как у кролика. Когда Гарриет закончила, он немного помолчал и произнес: