Усевшись в машину, лорд задумался о том, куда же ему направить далее свои стопы. У него было три пути: он мог поехать в Истбурн, в Стэмфорд или вернуться в Уилверкомб. Казалось вполне логичным вернуться в Уилверкомб, на место преступления. То, что Гарриет тоже находилась там, лишь придавало привлекательности подобному поступку. С другой стороны, его задача — разрешить проблему с бритвой, и как можно быстрее. Добравшись до своей квартиры на Пикадил-ли, лорд Питер обнаружил там своего слугу, Бантера, наклеивающего фотографии в огромный альбом.
Поведав Бантеру о своих проблемах, Уимзи попросил совета. Тот немного подумал и высказал свое мнение:
— На месте вашей светлости, мой лорд, я бы поехал в Стэмфорд. По разным причинам.
— Ты бы так и сделал, да?
— Да, мой лорд.
— Что ж, возможно, ты прав, Бантер.
— Спасибо, мой лорд. Вы хотите, чтобы я сопровождал вас?
— Нет, — улыбнулся Уимзи. — Ты отправишься в Истбурн.
— Хорошо, мой лорд.
— Завтра утром. Я переночую в городе. Отправь для меня телеграмму… Хотя нет, я сам отправлю.
Телеграмма от лорда Питера Уимзи мисс Гарриет Вэйн:
«ЕДУ В СТЭМФОРД ПО ДЕЛУ О БРИТВЕ ОТКАЗЫВАЮСЬ БЫТЬ ГЕРОЕМ КОТОРЫЙ УВИВАЕТСЯ ЗА ГЕРОИНЕЙ ЗАБЫВАЯ О ДОЛГЕ НО ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ — ПИТЕР».
Телеграмма от мисс Гарриет Вэйн лорду Питеру Уимзи:
«УДАЧНОЙ ОХОТЫ ЗДЕСЬ НИЧЕГО НОВОГО — ВЭЙН».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ВЕДЕТСЯ СЛЕДСТВИЕ: ЖИГОЛО
Никчемная жизнь,
Жизнь смехотворная.
Пятница, 19 июня — вечер
Мисс Гарриет Вэйн кружилась в танце в объятиях мистера Антуана, местного отельного жиголо.
— Боюсь, я не очень хорошо танцую, — заметила она извиняющимся тоном.
Мистер Антуан, который, как ни странно, не был ни евреем, ни южноамериканцем, ни выходцем из центральной Европы, а вовсе даже французом, крепче прижал ее к себе и ответил:
— Вы очень правильно танцуете, мадемуазель. Вам просто не хватает тренировок. А быть может, вы просто ждете идеального партнера. Когда вместе с ногами танцует сердце, танец получается восхитительным.
Он взглянул ей в глаза, подбадривая.
— Обычно вы это говорите всем этим престарелым леди? — Гарриет рассмеялась.
Антуан слегка расширил глаза, затем произнес насмешливым тоном, в ответ на ее замечание:
— Боюсь, что это так. Часть моей работы, понимаете ли. — Это, наверное, нелегко.
Антуан слегка пожал плечами, не сбиваясь с ритма.
— Que voulez-vous? (Что вы хотите?) В любой работе случаются тяжелые моменты, но они сменяются приятными. Иногда какой-нибудь мадемуазель можно совершенно искренне сказать то, что в другом случае не являлось бы правдой.
— Обо мне не волнуйтесь, — произнесла Гарриет. — Мне надо поговорить о другом. Я хотела спросить у вас о мистере Алексисе.
— Pauvre (бедный) Алексис! Это ведь вы нашли его, мадемуазель, я правильно пониманию?
— Да. Мне просто интересно, что он был за человек? Почему он сделал с собой то… что он сделал.
— Ах, мы все этим очень интересуемся. Без сомнения, во всем виноват русский темперамент.
— Я слышала, — Гарриет словно ступала по тонкому льду, — что он был помолвлен с одной леди.
— Ах да, с англичанкой. Понятное дело.
— Был ли он счастлив?
— Мадемуазель, Алексис был беден, а английская леди богата. Для него женитьба на ней имела множество преимуществ. Поначалу, несомненно, общество бы его не приняло, но вы сами знаете, как быстро забываются подобные скандалы.
— Вы не думаете, что он внезапно испугался предстоящей женитьбы и решил так своеобразно избавиться от нежелательных уз?
— Сказать определенно нелегко, но — нет. Не думаю. В конце концов, он всегда мог просто уехать. Он был отличным танцором и очень популярным. Он легко мог найти другое место, если только здоровье позволяло ему продолжать работать.
— Я все думаю о том, не было ли чего-то, что усложняло его жизненную ситуацию.
— Ну, судя по тому, что он рассказывал нам, мадемуазель, у него не было никаких проблем, которые требовали трудных решений.
— Женщины его любили, полагаю? — спросила Гарриет.
Улыбка Антуана вполне могла послужить ей ответом.
— В последнее время у него было неприятностей, может быть, он был чем-то расстроен?
— Ни о чем таком я не слышал. Хотя, конечно, мы же не всегда рассказываем друзьям обо всех своих проблемах.
— Конечно нет. Я не хочу показаться назойливой, но все это так странно.