Яма была глубока... Землекопы они отменные... Терпения хоть отбавляй... Он удовлетворенно кивнул и потерял сознание.
Потом он пришел в себя. Он лежал ничком, одна нога была странно подогнута. Он был еле жив, но знал, что они вряд ли нападут сразу. Они не поверят ему, будут выжидать, опасаясь, что он лишь притворяется ослабевшим. Только спустя какое-то время они нападут. Терпенья им не занимать.
Он попытался перебороть боль. Ведь он же именно к этому и стремился с самого начала, так к чему теперь пустые сожаления... Впрочем, их и нет-сожалений... Он был очень хорошим хранителем дичи... И Джесс снова ушел в небытие, успокоенно улыбаясь.
На этот раз обморок продолжался долго, и он знал, что перенес приступ лихорадочного бреда. Был период, длительности которого он так и не смог определить, в который он ощутил себя в прошлом, вновь переживая начало того, что было потом.
Это случилось с ним в тот день, когда он, с особой остротой ощущая гнетущее бессилие и предвидя наступление поры, когда у него уже не хватит энергии, чтобы защищать своих подопечных от своих соплеменников, наткнулся на этого браконьера. Браконьер был слишком занят, чтобы заметить Джесса, слишком поглощен преданием анафеме той распроклятой зверюги, которая раз за разом спускает пружины у его капканов и ворует из них приманку.
Уже в тот давно миновавший день он хорошо знал, что тащить браконьера в суд будет чистой потерей времени. Местный мировой судья все равно отпустит его, предварительно прочитав даже не слишком длинную нотацию. Поэтому Джесс пинками вышиб браконьера из заказника, положил в капкан приманку, насторожил его и лег в засаду.
Наконец, робко принюхиваясь, появился здоровенный енотище, взял в переднюю лапу небольшой сучок и деликатно сунул его в капкан. Капкан щелкнул и челюсти его сжались, схватив пустоту. Енот уже собирался удрать вместе с приманкой, когда Джесс очнулся от изумления. Он прицелился и выстрелил анестезирующей иглой из своего ружья, усыпив енота. Сили принес его домой - и так было положено начало существованию частной, никем не апробированной, глубоко засекреченной опытной психологической лаборатории.
Этот енот был первым и самым многообещающим объектом, который быстро освоил всевозможные запоры, преграждавшие ему выход из ящиков и лабиринтов, и навострился получать награды за правильно воткнутые в дырки колышки и за завязанные на веревке узлы. Единственная за все время ошибка была допущена самим Джессом. Он полюбил енота - Бандита - и дал ему это понять. Еще хорошо, что Сили понял свою ошибку в самом начале программы, а то все бы пошло к чертям.
Ему пришлось выбивать из Бандита чувство привязанности. Он заставил себя хладнокровно и методично воспитывать у Бандита ненависть к человеку и страх перед ним. Страх и ненависть к любому человеку.
И только когда он убедился, что эта цель достигнута, он отпустил Бандита на волю. Джесс окольцевал его и выпустил в чащобу, а сам стал искать новые перспективные объекты обучения. Но Бандит так и остался единственным в своем роде: всем прочим Джесс имен не давал. Не смел.
Он конструировал все более и более сложные замки и запоры и в конце концов натренировал своих учеников так, что они могли не только обезвредить любой капкан, но и, прежде чем уйти с добычей, оттаскивали капкан в другое место, снова заряжали его и маскировали так, что бывший владелец сам попадался в него. Если не считать пули от одного траппера, который считал, что перестановка капканов-дело рук самого Джесса, Сили больше никогда не имел дела ни с кем из браконьеров.
Во время брачных сезонов Джесс широко пользовался своим ружьем с анестезирующими иглами, чтобы соединить в пары наиболее талантливых животных. И через тридцать лет, благодаря обучению и селекции, находившиеся под его охраной звери умели расправляться со всеми видами ловушек, научились выставлять часовых, натягивать веревки поперек тропинок, кидать камни в незадачливых охотников, выводить из строя их собак, а с помощью песка и мочи тушить очаги лесных пожаров. Теперь, когда он был в сознании, Джесс испытывал прилив законной гордости. В свое время он поставил перед собой задачу научить зверье охранять свой заказник и спасать себя. И он хорошо поработал. Он оказался отличным педагогом.
Джесс слышал, как они подбираются все ближе и ближе к краю ямы. Вот уже видны их глаза. Его взгляд задержался на одном из "лиц". Старый Бандит! Быть того не может! Старый Бандит давным давно околел! Тогда, скорее всего, это его сын, или внук, или правнук... Впрочем, в каком-то смысле все они дети Джесса Сили... Хотя это никакого значения не имеет... Они же все равно не помилуют его... Я очень хорошо обучил их,думал Джесс, усмехаясь.