Ванзаров повернулся, имея вид чрезвычайно серьезный.
– Уверяю вас, господин Каренин, что у меня не было ни времени, ни желания совать нос в ваши дела.
Сержу показалось, что прочли его мысли, словно раздели донага.
– Как это возможно? – только спросил он.
– Только наблюдения и выводы. Портрет написан лет двадцать пять назад. Вам около тридцати. Кольцо, которое вы, а не она подарили вашей жене, было подарено лет восемь-десять назад, когда вы вступили в брак. Значит, вашей матушки к тому времени уже не было в живых как минимум лет десять. Чтобы юноша сделал девушке такой подарок, он должен был вырасти без матери, но помнить ее, – то есть вы потеряли мать в возрасте семи-восьми лет. Получаем, что умерла она примерно двадцать лет назад.
– Извините, – сказал Серж, убедившись, что болтали о новом таланте сыска не напрасно. Господин этот как в воду глядит.
– Думаю, что смогу ее найти, – сказал Ванзаров. – Во всяком случае, раму от нее.
– Для меня это не так важно…
– Ну, отчего же, раз приехал. Вон, уголок торчит. Позвольте извлечь… – Не дождавшись разрешения, Ванзаров подошел к канапе, на котором хозяин кабинета частенько полеживал с сигарой, и вынул из-за спинки золоченую раму. – Что и следовало ожидать…
Посередине пустой рамы свисала веревка, на которой картина когда-то держалась на стене. От самого полотна остались пустое место и неровные обрывки. Ванзаров рассматривал их, чуть прищурившись, отчего кончики усов его настороженно приподнялись.
– Прошу вас, это не имеет значения, – попытался отвлечь его Серж.
– У вас украли более ценную картину?
Серж приоткрыл дверь в спальню и щелкнул электрическим выключателем.
– Загляните сюда…
Ванзаров повел носом не хуже гончей, бережно вернул раму туда, где она стояла, и зашел в проем. Пробыл он в спальне немного дольше, чем рассчитывал Серж. Когда же вернулся, затворив за собой дверь, по лицу его невозможно было понять, о чем он думает.
– Лучше бы у вас украли все картины, – только сказал он.
– Что мне делать? – от бессилия спросил Серж.
– Где ваша жена?
– Она еще не знает, я попросил ее не выходить из будуара. Из него можно попасть в спальню. Дверь ее закрыл на ключ… Это чудовищно, я просто не знаю…
– Возможно, – оборвал его Ванзаров. – Что там трогали?
– Даже близко не подходил. Только по стенке до той двери добежал…
– Как сюртук с тела оказался у вас на рабочем столе?
Серж машинально оглянулся. Действительно, забыл, что бросил сюртук на стол.
– Я ничего не трогал, – повторил он. – Когда вошел сюда, сюртук висел на спинке кресла. Я его снял, не понимая, откуда он взялся, и с ним вошел в спальню. Потом вернулся и, кажется, бросил на стол. Уже не помня себя.
– Однако вы хорошо и четко все помните. Даже то, что «не помнили себя».
– О чем вы? – насторожился Серж.
Ванзаров дружелюбно улыбнулся, что в подобной ситуации выглядело не столько странно, сколько раздражающе тревожно.
– Кто та девушка, что лежит рядом с вашим супружеским ложем?
– Я понятия не имею! – сказал Каренин, приложив руку к сердцу.
– Не знакомы?
– Никаким образом!
– Никогда ее не видели?
– Повторяю, господин Ванзаров, я малейшего понятия не имею, кто…
– Это я уже слышал. Пожилого господина не менее шестидесяти лет, что привалился к ней ничком, опознать можете?
Серж опустился в кресло. Если бы сейчас пол провалился, или потолок упал, или случилось что-нибудь, что усугубило нелепость его положения…
– Разве сами не видите? – тихо сказал он. – Вы же выводы на лету делаете.
– Вижу, но хочу от вас подтверждение иметь, – ответил Ванзаров.
– Это мой отец, как вы уже догадались. Каренин Алексей Александрович, член Государственного совета в отставке. Награжден за службу государю орденами, Александра Невского получил незадолго до отставки. От дел отошел давно. Живет… жил напряженной интеллектуальной и духовной жизнью. И вот такой конец…
– Господин Каренин проживал с вами?
– Хотите спросить: это его дом? Да, вы правы. После нашей свадьбы с Надеждой Васильевной он оставил его нам, сам же снимал квартиру поблизости, тут через три квартала, на Гороховой.
– Вот как? Интересно, – сказал Ванзаров.
– Что же такого интересного вы нашли в этой трагедии? – Серж знал, что не должен настраивать Ванзарова против себя, но не мог удержать нахлынувшего раздражения. – Разве такая нелепая смерть может быть интересной?