— А если не они начнут подниматься?
— Кто еще в пять утра попрется на твою верхотуру?
— Мало ли… Кто-то ночным авиарейсом прилетел, из аэропорта приехал…
— Кто-то уже приехал. Из аэропорта… Будем ждать. У нас времени вагон и маленькая тележка.
— А если они догадаются, что мы тут сидим?
— Ну и зануда же ты!
— Я — Дева. А Девы они все продумывают до мелочей…
— А я — Стрелец. Стрельцы они очень нахальные и у них всегда на удачу расчет…
— Сколько времени прошло? Я часы забыла…
— Десять минут.
— А как будто полчаса…
— Ждите. Ждите долго.
— Спать хочется…
— Ну и вздремни.
— Вздремнешь тут… Сами себя в клетку засадили.
— Из каждой клетки есть выход. Мой батя так говорил: если в конце тоннеля нет света, то ищи дверь в стене.
— Ну вот и ищи.
— И найду. На спор найду. На что спорим?
— На «Сникерс».
— Дешевишь…
— Поставила бы на баксы, да только ты у меня все отначил.
— Обидел девочку?
— Обидел.
— Не играй в азартные игры. Ты еще дешево отделалась.
— Да если б не ты, вообще ничего бы не было.
— И тебя бы уже не было. Полтора часа как не было бы…
— Ладно. Это я так… Ищи свою дверь.
— Нашу дверь… Ну, смотри — вот она. — Еремеев нажал на желтую клавишу с надписью «Вызов».
— Чо, застряли, што ль? — вопросил голос диспетчерши из недокореженного динамика.
— Марья Петровна? — спросил Еремеев наугад.
— Вера Кирилловна, — поправил голос позавчерашней лимитчицы.
— Кирилловна, это оперативник, который просил тогда лифты остановить. Помнишь?
— Помню, помню.
— Теперь еще одно боевое задание. Позвони дежурному в наше отделение милиции. Скажи ему, что Еремеев просил срочно подогнать к «свече» ПээМГэ.
— Чего подогнать?
— По буквам — Покой. Мыслете. Глаголь.
— Какой покой?
— Еще раз по буквам: Павел. Марина. Григорий. Патрульная милицейская группа.
— Поняла. Сейчас позвоню.
— И скажи, что Еремеев просил проверить белый «мерс» у подъезда, а потом чтоб поднялись ко мне на шестой этаж.
— Поняла. Все сделаю.
Еремеев отпустил клавишу и победно посмотрел на Карину.
— За тобой «Сникерс».
— А может, ты больше любишь «Марс» или «Баунти»?
— Ну, конечно, «райское наслаждение».
— А когда твоя ПМГ приедет?
— Если машина где-то поблизости, то минут через пять… Через пятнадцать — от силы.
— Господи, как спать-то хочется. На меня еще супрастин действует.
Карина снова уткнулась головой в колени. Еремеев молча разглядывал ее из своего угла. «Девчонка совсем. А волосы красивые… Ей бы замуж да детей нащелкать. За большими деньгами погналась. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Все мы любим шампанское. Любительница шампанского. Любительница абсента!..»
Глава седьмая
КОЕ-ЧТО ИЗ ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ ХИРУРГИИ
Минут через десять в соседней лифтовой шахте загудела лебедка и кабина остановилась на шестом этаже.
— Еремеев, — окликнули снизу, — ты здесь?
Он нажал кнопку и спустился на оставшиеся полэтажа. На площадке его встретили сержант Макарычев и незнакомый молодой милиционер.
— Что стряслось? — спросил Макарычев, уставившись на Карину.
— «Мерс» проверили? — перебил вопрос вопросом Еремеев.
— Нет. Сразу же развернулся и уехал. Но номер засекли и дали оповещение на задержание.
— Жаль.
— Да мы тебя выручать спешили. А ты вон — жив-здоров…
«Да еще с кралей!» — продолжил про себя Еремеев то, что не досказал сержант.
— Ладно. Это все по делу Вантуза. Поехали в отделение.
Карина испуганно стрельнула в него глазами.
— Кофейку попьем, — успокоил он ее. — Супрастин разгоним.
Они не без труда втиснулись в желто-синий милицейский «жигуль» и покатили к Преображенскому рынку, обставленному башнями бывшего старообрядческого монастыря. Тридцатое отделение милиции размещалось в старинном, но пока что крепком корпусе, где когда-то жили келари. Еремеев взял у дежурного ключ от своего еще не сданного преемнику кабинета.
— Махалин вернулся?
— Вернулся, — подтвердил дежурный.
Он втащил Каринину сумку на второй этаж, отпер дверь с табличкой «Следователь».
— Так ты не фискач?[5] — разочарованно спросила Карина, оглядывая неприглядную обстановку его кабинета: конторский стол, ободранный диван, ундервуд на обшарпанном сейфе.