– Вот это дело, – посмотрев на темное небо, сказал Шинкевич, – дождь, конечно, лучше жары, но сейчас он совершенно не нужен. Вопрос: где пузырь раздавить? У въезда на стоянку хорошее местечко, но там тачка ППС стоит. Специально, что ли?
– Ага, прямо по твою душу.
– Почему по мою? По наши, грешные души. А точнее, по закону подлости. Как будто других мест для них мало.
– Служба есть служба, – сказал Грачев.
– Чего? – протянул белорус. – Это у них-то служба? Их бы к нам в отряд, пусть даже в резерв.
– Каждому, как говорится, свое.
– Согласен, но куда двинем? С водкой нас в кафе вряд ли пропустят, не будешь же из-за такой мелочи корочки светить?
Грачев осмотрелся, произнес:
– По той стороне пятиэтажки-хрущевки. Между ними должны быть дворы, детские площадки. Раньше строили по уму, чтобы всем хорошо было, и мужикам, насчет водочки да партии домино, и детям. Всем. Это сейчас налепят высотки одну к другой так, что из окон видно все, что в соседнем доме делается. Раньше было по-другому.
– Тогда во двор пятиэтажки?
– Больше некуда.
– Пошли.
Во дворе нашли место на качелях, у сломанной «горки», все остальное пространство, включая «зеленую» зону, было уставлено машинами.
– Вот тебе и простор, – усмехнулся белорус.
– У вас в Минске лучше, что ли?
– У нас в Минске, Андрюха, за подобную парковку в момент со всех тачек номера поснимали бы. У нас никто и не ставит машину в неположенном месте.
– Ну да, конечно, я и забыл. У вас же еще советский порядок.
– И ничего плохого, кстати, в нем нет. Это не только мое мнение, это мнение большинства народа. И не раздувай политическую тему. Считаешь, что у нас диктатура, считай, сколько влезет.
– Да ладно, Блондин. Давай стаканы и бутерброды.
Шинкевич достал тару и закуску, Грачев открыл бутылку.
Разлил водку по стаканам:
– Вздрогнули!
– Ага!
Офицеры выпили, закусили, прикурили по сигарете.
Шинкевич посмотрел на часы:
– 23.10! А кафе, как верить рекламе, ночное… Нормально. Успеем. Надеюсь, девочек местные ребятишки и адвокаты не разберут.
– Кто знает?!
– Ерунда, но давай допивать. Спешить нам некуда, а вот поторопиться стоит.
Грачев улыбнулся:
– Это как?
– Молча, Андрюха, молча!
Добив бутылку, офицеры положили ее и стаканы в пакет, двинулись к выходу со двора, на углу бросили пакет в урну.
К кафе с необычным названием «Вампир» подошли в 23.35. На подходе Шинкевич проговорил:
– Не пойму, почему бадыге дали такое название? «Вампир», ничего получше придумать не могли?
– Хозяин, видно, с юмором, – усмехнулся Грачев. – Вампир что делает? Кровь высасывает, а кафе бабки из клиентов.
– Да, юморной мужик.
На входе Шинкевича и Грачева встретили два охранника.
– Пардон, господа, – сказал один из них, преграждая дорогу, – мы обязаны проверить вас.
– Документы предъявить? – спросил Грачев.
– Документы ваши нам не нужны. В кафе запрещено проносить оружие, в том числе и газовое, электрошокеры, ножи, свое спиртное, ну и, естественно, наркоту.
– Все это можно приобрести внутри? – взглянул на охранника Шинкевич.
– Вы хотите, чтобы мы не пустили вас. Так это тоже запросто.
– Шуток не понимаешь? – улыбнулся Грачев.
– Я сюда поставлен не шутки шутить.
– Ладно, ладно, – вышел вперед Шинкевич, – положено проверять, проверяйте, ничего из названного вами у нас с собой нет.
Охрана проверила сканером офицеров, расступилась:
– Милости просим в «Вампир»!
– Это звучит как милости просим в ад.
– Скорее в рай, господа.
Основной зал довольно большого кафе, с полукабинами вдоль стен, длинной стойкой бара, танцплощадкой и балконом над кабинами, встретил Шинкевича и Грачева оглушительной клубной музыкой и полумраком, пробивающимися лучами цветных прожекторов, меняющих направление и частоту включения в такт музыке. Посреди танцевальной площадки в самых неестественных позах, что больше являлось эффектом светомузыки, дергались молодые парни и девушки. За стойкой бара не было ни одной свободной тумбы. А вот за тумбой, вокруг освещенных однотонным мощным светильником были хорошо видны девочки в откровенно открытых одеждах, чулках, туфлях на высоких каблуках, таких же красивых, как и развратных, бросавшие откровенные взгляды на мужчин.
– Ну и грохот, – проговорил на ухо Шинкевичу Грачев, – оглохнуть, к чертям, можно. На полигоне во время стрельбы из гранатометов тише.
– Сравнил, там простор, здесь замкнутое пространство, зато гляди, за стойкой какие шлюшки?! Ягодки.
– Это они сейчас ягодки, а с утра посмотришь – и за голову схватишься, как я мог с такой страшилой в постель лечь.
– Утром ерунда, главное сейчас. А еще главнее, что без девочек не останемся.
– Что, сразу к ним пойдем?
– Так не принято. Да и не станут они напрямую базарить. Они же дамы, их надо сначала угостить, комплиментов, как лапши, навешать. Потом договориться.
– Да ладно, Блондин?! На хрена все эти загоны? Подвалим, снимем да по номерам. Да и где здесь присесть? Кабины все заняты, у стойки толпа, хотя людей-то, в общем, немного, человек пятьдесят.
К офицерам подошел молодой парень в черных брюках, лакированных туфлях, белоснежной сорочке с закатанными до локтей рукавами, повязанной ядовито-желтым галстуком.
– Добрый вечер, господа! – поздоровался он.
– Привет, – ответил Грачев.
– Вижу, вы у нас впервые?
– Да! – сказал Шинкевич. – И начинаем сомневаться, то ли заведение выбрали?
– А что не так?
– Ты администратор? – повернулся к нему Грачев.
– Можно сказать, и так.
– Ну, тогда скажи, где здесь можно устроиться двум солидным мужчинам? Заказать приличное пойло, пригласить девушек. Все же забито. Вы бы предупреждали на входе, мест нет.
– Ну почему нет? Для солидных мужчин у нас есть все, чтобы приятно провести время.
Шинкевич посмотрел на администратора, прочитав на визитке его имя:
– И где, Паша, здесь это все?
– На балконе! Когда играет музыка и работают прожектора, снизу его не рассмотреть, зато сверху хорошо видно все. Правда, столик на балконе обойдется вам в сто баксов, но, поверьте, сервис наверху стоит этих денег.
– Три штуки, короче, да? – спросил Шинкевич.
– Да, всего три тысячи рублей, но принимаем и валюту.
– Кому платить? Тебе?
– Нет, пойдемте, я провожу вас до лестницы. Подниметесь на балкон, выберете столик, позовете официанта, ему оплатите места и все остальное, что только ни пожелаете.
– Ну это другое дело, – воскликнул Грачев, – а музыку потише сделать нельзя?
– За деньги, господа, можно все, и вам это известно не хуже меня, но наверху, уверяю вас, гораздо тише, нежели в общем зале, где в основном тусуется молодежь.
– Как насчет дури, Паша? – посмотрел на администратора Грачев.
– Все вопросы к официанту. Но тяжелых наркотиков в кафе нет. Но это только в здании кафе. Так вы идете?
– Конечно! – ответил Шинкевич.
Администратор подвел офицеров к лестнице, которая находилась у прохода в туалеты и у которой стоял внушительного вида лысый охранник и худой парнишка в строгом костюме при бабочке.
Администратор кивнул охраннику, тот отошел в сторону. Вперед вышел парень.
– Леня! Принимай клиентов!
Парень сразу надел на лицо приветливую улыбку:
– Здравствуйте, господа, прошу пройти за мной.
– Привет, Ленчик, – подмигнул ему Грачев.
Официант, Шинкевич и Грачев поднялись по лестнице на балкон, где вдоль перил с отдельными лампами стояли столики с кожаными креслами. Шинкевич быстро по привычке осмотрел балкон. Здесь народу почти не было, толстяк, на коленях которого восседала длинноногая с распущенными волосами девица. Смеялась она неестественно над чем или от чего, оголив полные мускулистые ляжки до черных трусов, чуть ли не на плечи толстяка положив пышные груди. Да две пары, скорей всего бизнесменов средней руки и их секретуток. Хотя, возможно, и жен.