Заречина поникла, понимая, что Дантэн прав, но ей хотелось показать атландийцев такими, какими увидела их она. Даже если её завалят. Один в поле не воин. Ход заметил, как резко выпрямилась девушка, что-то задумав, как она решительно запихала планшет в сумку и не менее собранно спросила у него:
— Мы когда вылетаем?
— Через полчаса, — отозвался Сильнейший, ловя очень сильные воинственные эмоции. Девочка готовилась к битве, не иначе. Тем забавнее будет наблюдать за ней.
Весь полёт Фима готовилась, продумывая свою речь. Ей нужна была поддержка ребят. Хоть поездка всем понравилась, но всё равно осадок у них остался. Атландийцы, как и прежде, были им чужды. А ещё эти разборки с кражей браслета. Но Серафима верила, что у неё получится, и первыми в её плане были Анита и Юлиана.
Прилёт был глубокой ночью, но подружки проснулись, стоило только Фиме переступить порог. Бурные восторги и радость встречи — всё это эмоционально выматывало, как и разговоры о том, чем занималась Фима на Тошане. Когда же она подробно рассказала про посещение музея и исследования, подруги сникли, и даже разочарованно поглядывали то на неё, то на часы, в итоге решили перенести разговор на утро и улеглись досматривать сны.
— Я думала, тебя там пытали, — честно призналась Анита.
— Что за глупости, — тихо шепнула Фима. — Атландийцы мирная раса, нечего придумывать про них ужасы.
— Ты бы видела, Фима, какими вернулись Матвей и Саша, на них лица не было, — ворчливо отозвалась Анита.
— Спи уже, — заворчала Юлиана со своей кровати. — Парни просто устали. Их два часа продержали в участке, прежде чем за ними прибыли из посольства, а потом допрашивали в присутствии адвокатов. По существу ничего им не сделали.
— У Саши такие круги под глазами были, словно его неделю не кормили! — недовольно шепнула Анита. А Юлиана застонала и натянула на голову одеяло.
Фима усмехнулась, понимая, что Сухановой ничего не доказать. Слишком обожала она своего кумира.
— Фима, ну скажи ей! — не унималась Анита. — Твой Матвей вообще из-за тебя места не находил. Нервный такой был и злой.
Фима замерла, придерживая край одеяла пальцами. Совесть заворочалась где-то в груди. Она совсем не подумала о Железнове. Нужно было поговорить с ним начистоту. Завтра она обязательно это сделает утром, или после обеда в библиотеке без лишних глаз и ушей.
***
Смена часовых поясов на организме атландийца никогда не сказывалась. Дантэн с лёгкостью уснул и так же легко встал утром. Особняк Тманга превратился в улей диких ос. Близкое соседство с землянами раздражало его. Как выдерживал старый атландиец, Ход даже не предполагал. Чтобы сбросить пар, ему пришлось сбегать на стадион и потренироваться, привести мысли в спокойствие, а заодно подумать и отдать пару распоряжений Арансу, который умолял его вернуться. Соблазнить секретарю омерака, увы, не удалось. А через час к Ходу присоединился и сам омер, который помахал рукой своему бывшему ученику, как раз отрабатывающему комплекс упражнений дыхательной гимнастики.
— Рад, что не бросаешь мои уроки, — прокомментировал омер, становясь рядом.
— Не понимаю вас, сион Тманг, как можно высыпаться рядом с этим хаосом за стенками?
— Никак, — весело отозвался Иорлик. — Сам дни считаю, когда они улетят. Поэтому и приглашаю только раз в год, и то думаю, что это последняя партия. Не то здоровье уже, не то. Матакрек уже не спасение, как раньше.
Дантэн рассмеялся, падая на зелёную стриженую траву, не в силах сдержаться.
— Я так и знал! — обличающе тыча пальцем, выкрикнул он хитро улыбающемуся старику. — Так и знал, что вы притворяетесь. Хотя это и понятно.
— Мне интересно другое. Когда ты выполнишь моё задание?
Ход поднялся с травы, принял позу задумчивого аранта, раскрывшего крыльях в полёте, и подмигнул любопытному старику.
— Всему своё время.
— Я думал, ты хотел взять в ученики эту девушку, сиару Заречину.
— Хотел, — кивнул Ход, не видя смысла отнекиваться, когда его мысли и так чисты для бывшего наставника.
— Но передумал, — скорее спрашивал, чем утверждал Иорлик, так как странное поведение Хода беспокоило его всё больше, а тяжёлые мысли донимали старческий ум.
— Ваша ларна считает, что я лишь искалечу, — чуть обиженно ответил Ход, сменяя позу на распускающийся цветок тауна, скрестив ноги и садясь на землю.