— Нет, не сильно, я цел, — смущённо пробормотал Тит Ардалионович, которому духу не хватило признаться, что причиною его обморока была не контузия, а исключительно нервное потрясение. — Самым краешком задело…
— Да, магия — это страшная сила! — значительно вымолвил Роман Григорьевич. — Мы с вами ещё легко отделались, друг мой. Только взгляните на это! — он поднял с пола палку и протянул инспектору.
И впрямь, тут было на что посмотреть. Крепкий сук оказался совершенно измочален, конец его так расщепило вдоль волокон, что он превратился в подобие метёлки или малярной кисти.
— А представляете, что было бы, окажись на месте палки ваша рука?
Зря он так сказал. Титу Ардалионовичу вновь сделалось дурно. Но Роман Григорьевич не стал строго судить нового сослуживца — его и самого потрясывало да поташнивало, не иначе, на нервной почве.
Однако, нервы, нервами, а начатое дело следовало завершить, тем более, что пострадали они не напрасно. Панель, за которой был спрятан тайник, оказалась сдвинутой вбок почти до упора, и за ней открылся ещё один стеллаж, плотно заставленный множеством удивительных вещей. Именно здесь покойный маг хранил главное своё достояние. Верхняя полка была занята книгами, да не простыми — чёрными. Теми, что писаны человечьей кровью по пергаменту из человечьей кожи. Имелись среди них «Собственноручные записки придворного колдуна Иоахима Брюса», Гайят аль-Хаким в латинском переводе, «Тайны червя» Терция Сибелиуса и несколько известных средневековых гримуаров — списки то были, или подлинники, Роман Григорьевич разобрать не умел. Не мог он прочесть и названия ещё пятнадцати книг, оттиснутых на чёрных корешках арабской вязью и старшими рунами. В любом случае, чёрная природа их была абсолютно очевидна, и пристав строго велел подчиненному ни к чему не прикасаться, хотя тот, после случившегося, и сам не стал бы рисковать.
Кроме книг, в тайнике имелось несколько человеческих черепов, густо испещрённых загадочными знаками, и один нечеловеческий: вдвое крупнее, с тяжёлой челюстью, выступающим лбом и единственной глазницей посредине. С черепами соседствовали изящные металлические сосуды, запечатанные сургучом — в таких арабы любят держать джиннов. Здесь же лежал большой хрустальный шар на треногой подставке, по его поверхности пробегали кровавые волны — видно, чуял гибель своего владельца! На особой фарфоровой подставке, выполненной в виде изящной женской руки (обычно такие безделушки любят дамы, в хозяйстве же учёного мага она смотрелась чужеродно и нелепо) хранились кольца и печатки, всего девять штук, самого неприятного вида — с изображением мёртвых голов, пауков, змей и крыс. Ещё был перстень с чёрным камнем, надетый на большой палец отдельно от остальных. Затем шёл ряд банок, заполненных землёй. На каждой этикетке красивым чётким почерком указано, с какого кладбища, в какой день и с чьей могилы взята землица — всё известные фамилии, ни одной простой.
О назначении скольких-то предметов, найденных в тайнике, Ивенский с Удальцевым даже догадаться не смогли, такими странными, ни на что знакомое не похожими, и в тоже время зловещими они были.
«Ой-ой, уж не практиковал ли любезнейший господин Понуров некромантию?» — покачал головой Роман Григорьевич, и Титу Ардалионовичу стало жутко. Практиковал, как пить дать, практиковал — понял он. Однако, даже это неприятное открытие не было главным.
На второй полке снизу, между чёрной обсидиановой пирамидой и гадкой, замусоленной тряпичной куколкой, сидящей в стакане, будто лесная ведьма в ступе, зиял прогал. На пыльной поверхности доски остался чёткий круглый след. Всё вокруг было забрызгано мелкими, уже подсохшими каплями крови, но в самом кругу — ни пятнышка.
Роман Григорьевич просиял.
— Вот вам и подтверждение моей версии! Право, ради этого стоило пострадать! Попробуем-ка теперь составить полную картину происшествия… — он задумался, но всего на миг, и продолжил с воодушевлением. — Да! Пожалуй, дело было так. Злоумышленник явился точно в момент, когда господин Понуров открывал свой тайник. Тот обернулся, удивлённый внезапным появлением постороннего лица, и шагнул ему навстречу, возможно, желая защититься. Но тот снёс… почти снёс ему голову саблей… Да-да, это был не нож, а серьёзное оружие: сабля, или меч, или, к примеру, османский ятаган. Так вот, грабитель прикончил хозяина, забрал из тайника нечто — скорее всего, какой-то сосуд, и исчез.
— И исчез! — эхом повторил восхищённый Тит Ардалионович. — Так всё и было! Я уверен!
— А я — нет! — неожиданно заявил Роман Григорьевич, и Удальцев вздрогнул, будто его окатили ушатом холодной воды. — Преступник мог нарочно подтасовать улики, чтобы направить расследование по ложному пути, такое тоже случается! Никогда не делайте поспешных выводов, мой юный друг, видимость часто бывает обманчива, — ох, если и стоило кому-то последовать совету столь полезному, так это самому господину Ивенскому! Что ж, поучая других, учимся сами, как говаривал кто-то из старых мудрецов.