Я словно попала в другой мир. В мир потертых обоев в алые розочки, обшарпанной мебели и ковров, о которые много раз тушили окурки, тусклого освещения, навязчивой, противно бренькающей музыки и бессвязного людского гомона.
В отличие от заведения мисс Диофант, которое я вначале действительно совершенно искренне приняла за пансион, это место не оставляло никаких возможностей сомневаться в своей злачности. Вот здесь было четко ясно — я попала в самый настоящий притон.
В нашем мире, где нравственники жестоко карали и за меньшее, а Его Высокопреосвященство недрогнувшей рукой поджигал бордели, вот так запросто существовало подобное место!
Для меня это было дико.
Сигаретный дым, развязные парочки, визгливый женский смех, заляпанная барная стойка, потертые диваны и уставленные алкоголем столики, за которыми мужчины и женщины обнимались, целовались, тискали друг друга. Я стыдливо отвела взгляд от ближайшего, где размалеванная брюнетка в красной шелковой комбинации и черных чулках прохлаждалась на коленках у какого-то мужчины, показавшегося мне до того безликим, что в его внешности было совершенно не за что зацепиться.
Ущипнув брюнетку за ляжку, он, пошатываясь от выпитого, скрылся в направлении туалета, а Эдна Диофант склонилась к девушке, и, тоже нерешительно приблизившись, я слышала каждое слово из их разговора.
— Клиент уже оплатил?
— Четверть, — ничуть не стесняясь, ответила брюнетка, отхлебнув из бокала ядовито-оранжевый напиток, отчего на мутной грязноватой кромке остался жирный след ее бордовой помады.
— Сколько будет стоить альков?
— Лесбиянки, что ли? — понимающе хмыкнула проститутка, бросив беглый взгляд на меня. — Тысячу лей.
Диофант, не торгуясь, выложила деньги, и брюнетка, с жадностью заграбастав купюры, назвала номер комнаты на втором этаже. Все еще не понимая, что происходит, и мучаясь догадками — одна хуже другой, я обреченно последовала за Эдной.
— Что происходит? — нерешительно спросила. — Зачем мы здесь?
Диофант подвела меня к платяному шкафу, в котором мы с ней благополучно закрылись. Решетчатые створки позволяли хорошо разглядеть то, что происходит в комнате. Самый лучший обзор открывался на кровать.
— В этом борделе есть одна особенность — девочкам разрешено пускать подглядывающих, — ответила моя спутница. — Втайне от клиента, разумеется. Доход от этой маленькой услуги чуть ли не больше, чем от самого секса.
— Подглядывающих? — еле вымолвила я. — То есть… мы сейчас будем подглядывать за… за…
— Да, — совершенно спокойно отозвалась Диофант. — Смотри внимательно.
Они ввалились в номер очень быстро, минут через пять, а то и того меньше. Не тратя времени на долгие прелюдии, брюнетка повыше задрала комбинацию и легла на кровать, широко раздвинув ноги.
Я отвела взгляд, предпочитая рассматривать что угодно — узор на обоях, боковую стенку шкафа, в котором мы стояли, но только не то, что было там у нее расположено. Эдна Диофант же, совершенно не смущаясь, наблюдала за происходящим с истинно королевским бесстрастием.
Мужчина же, не теряя времени даром, расстегнул ширинку и, вынув толстый короткий член, щедро полил на него из яркого тюбика, после чего одним движением вставил его брюнетке между ног.
В пустом шкафу было пыльно и неприятно пахло лежалой одеждой, запах которой немного перебивал тонкий аромат дорогущих духов Эдны Диофант. Я понимала, что меня, очевидно, привели сюда учиться, поэтому старалась внимательно наблюдать за тем, что происходит на кровати, в то время, как на самом деле мне хотелось оказаться за много километров отсюда.
Задница мужчины с приспущенными брюками двигалась то вперед, то назад, и согнутые в коленях ноги проститутки, между которыми это происходило, дергались в такт его нехитрым движениям.
Наверное, я должна была ощутить хоть что-то — возбуждение, или вроде того, но, прислушиваясь к своим ощущениям, поняла, что во мне нет и намека на это. Скорее огромное чувство неловкости и… толику неприятия.
Похоже, что вот такой вот профессионалки в красной комбинации с отсутствующим видом глазеющей в потолок, пока между безразлично расставленных ног у нее возится какой-то безликий мужчина, из меня не получится… Простые и однообразные движения его таза стали немного интенсивнее, после чего он коротко выдохнул и обмяк, чему я порадовалась искренне, и от всей души.
Это значило, что совсем скоро я смогу, наконец, покинуть этот противный душный шкаф и, надеюсь, это внушающее неприязнь место тоже.