— Может, маньяк не любит яркого электрического света? — пробормотала я. — Может, он вообще жег какие-то арома-свечки, которые его успокаивали…
— Я сдавал воск на анализ. Определить состав было довольно сложно. Но экспертиза точно установила одно — в нем присутствует кровь животного, а именно козья кровь. Это особенный воск и особенные свечи.
Наверное, по его разумению, ребенок и мог догадаться, а вот я — нет. Но офицер Трой был странно любезен задать мне еще один наводящий вопрос:
— Как думаешь, кому могут понадобиться органы? Зачем их извлекают, а потом уносят с собой?
— Он больной, безумный человек! Или вампир! — не сказать, что этот разговор был из приятных, но, вместе с тем, мне было интересно. — Какая у него вообще может быть логика? Может, он просто их коллекционирует? Или… или готовит и ест?
Последнее было на самом деле жутко, но совсем недавно я читала в одной газете развернутую теорию о том, что убийца — каннибал.
— Скорее, не готовит, а подготавливает, — Трой разглядывал схему с таким видом, как будто видел ее в первый раз, а не составлял самолично. — Но совсем не для принятия в пищу. Давай, зайчонок, это же так просто… Если не догадаешься, я буду разочарован.
А если он будет разочарован, ему станет скучно. Страшно даже предположить, что может придумать офицер Трой для развлечения со мной в своей собственной квартире.
— Хорошо, ладно, — чувствуя себя, как на экзамене, я на мгновение прикрыла глаза, а потом посмотрела на схему. — Это были ритуальные убийства? Эти органы нужны ему для проведения каких-то ритуалов! И свечи как раз являются частью этих ритуалов, поэтому в составе воска кровь?
— Не прошло и полгода! — хмыкнул Кастор Трой, и совсем другим тоном продолжил. — Одного-единственного ритуала. Беспрецедентного по своей сложности и тому, что он вызывает. Он в подробностях был описан в одном старинном гримуаре, “Истории сестер Бишоп”. Хотя у него его есть еще одно название — “В королевствах нереального”.
Проследив за его взглядом, я обнаружила, что смотрю на несколько почти одинаковых фотографий, где с разных ракурсов была снята одна и та же книга.
Ничем не примечательная книга в черном потертом переплете с ветхими, почти прозрачными страницами…
— Книга была написана в двадцатых годах прошлого столетия сумасшедшим Гилмором Харди и проиллюстрирована им же в технике акварели и коллажей. И это полнейший ар брют. Знаешь, что это такое, зайка? — Кастор заботливо провел ладонью по моим волосам, приглаживая выбившуюся прядь, а я с трудом удержалась от того, чтобы не отстраниться. — Творчество душевнобольных — маргинальное, грубое и примитивное, спонтанный психический выплеск из самых глубин подсознания. Видимо, в подсознании у Харди творилось черт знает что, так как “Королевства нереального” просто кишат сексуальным насилием, пытками, в том числе и детскими, зоофилией, некрофилией и прочими прелестями. Но ритуал, который, похоже, подготавливает наш маньяк, превосходит все. Я бы очень хотел ознакомиться с ним во всех деталях, но как-то не срослось. Милая книжка находилась в собственности у наследников соседа Гилмора Харди, который прибрал ее к рукам и неплохо на ней заработал, однако была украдена.
— Подожди, Кастор! — перебила я, с волнением вглядываясь в фотографии. — Подожди, мне кажется я видела нечто подобное! И совсем недавно!
— Где? — пару мгновений назад расслабленный и спокойный, офицер Трой подобрался, развернув меня к себе, и хорошенько встряхнул. — Ты уверена?
— Я не знаю… — пробормотала я, осознав, что проговорилась и мне действительно придется сказать ему, где я видела книгу — не открутишься.
С одной стороны — промолчать об этом преступление, но вдруг мне все-таки показалось?
— Эти акварельные иллюстрации — они такие подробные и жутковатые… Они бросились мне в глаза и запомнились…
— Моника, где? — повторил он, с силой вдавив пальцы в мои плечи.
— У Касимиро Игнацио, — опустив ресницы, призналась я.
— Это которому ты ложкой в глаз зафигачила? — как ни в чем не бывало поинтересовался Трой.
— Что? — встрепенулась я. — Откуда ты зна…
— А по-твоему, зайчонок, почему ты сейчас стоишь передо мной живая и здоровая, а не валяешься где-нибудь под кустом с перерезанным горлом и выколотыми глазами? — Кастор усмехнулся, вглядываясь в мое лицо. — Неужели ты думаешь, за такое Игнацио не собирался тебе отомстить?
— Почему тогда он передумал? — глупо спросила я, между тем начиная что-то понимать.
— Потому что я сказал ему, что, если он тронет тебя хотя бы пальцем, я ему кишки в глотку запихаю. Я знаю, что произошло в тот вечер и знаю, к кому ты потом поехала. Разумеется, ты молодец и все сделала как надо. Уверен, что Тернер был на седьмом небе… Вот только я в ту ночь башкой об стену бился, зная, что ты с ним… — не отводя жадных глаз, проговорил он, а я молчала, завороженная тем, что открывалось мне в его взгляде. — Ты дура, зайчонок, просто непроходимая дура. Тебе стоило лишь только заикнуться об этом, и я бы в два счета решил все твои проблемы с Брентом и Диофант.