— Кто «он»? Кто там? Там же музей! — Роанна сделала шаг к Итану, и тот закрыл глаза, а когда открыл спустя секунду, был уже прежним, спокойным и отстранённым.
— Да. И моя мастерская. У неё ещё есть другое название.
— Ты там… пытаешь людей? — чуть растерянно уточнила Гидра.
— Заговорщиков, — поправил Итан.
— Это заговорщик? А что он сделал? — Роанна загорелась интересом, — я могу помочь, если что. У меня хорошие показатели в…
— Нет, — прервал её Палач, — не заходи туда.
— Почему? — обиженно спросила Гидра и язвительно добавила, — или что, твоя жена не должна пытать людей?
Итан добродушно усмехнулся.
— Мне так нравится, как это звучит. Скажи ещё раз.
— Что? «Пытать людей»? — поддразнила Роанна, обнимая его за шею.
— Нет, — Итан наклонился и подхватил её на руки, — что будешь моей женой.
— Я буду твоей женой, — уже без улыбки тихонько шепнула Гидра.
Роанна проснулась от ощущения тяжести. Лениво приоткрыв глаза, она увидела, что голова Итана лежит на её животе, и улыбнулась. За окном было темно, и Гидра хотела было ещё поспать, но, помучившись с полчаса, поняла, что не сможет заснуть. В принципе, неудивительно — в Школе она так уставала от каждодневной упорной работы, тренировок, зубрёжки алхимических составов и остальных занятий, что едва добиралась вечером до постели и отключалась, не успев коснуться подушки.
Здесь же, в доме Палача, уже третий день она никак не могла придумать, чем себя занять, и большую часть суток просто слонялась из комнаты в комнату без дела. Больше половины дверей оставались запертыми, в музейную часть здания ходить тоже запрещалось. На просьбу дать ей какое-нибудь оружие, чтобы размяться, Итан отвечал неизменным отказом. Из дома выходить тоже не разрешал, постоянно находя новые причины.
Решившись, Роанна осторожно приподнялась, ожидая, что Итан вот-вот проснётся, но он оставался неподвижен. Аккуратно выбравшись из-под одеяла, Гидра скользнула на пол и на секунду присела на корточки, засмотревшись на умиротворённое лицо Палача. Даже жуткий шрам в темноте казался просто тенью.
Роанну кольнула совесть. До этого она всерьёз считала, что спать Итану вообще не нужно — ведь каждый раз он приходил по её первой просьбе, не дожидаясь утра. Выходит, всё не так, и он действительно мог встать с постели посреди ночи, даже если спал, и помчаться к ней.
Следующий укол в сердце состоял уже из чистейшей нежности.
Роанна встала и тихонько вышла в коридор. Что конкретно собирается делать, она толком не думала, просто разминала ноги.
Внизу, где ковровая дорожка уступала ледяному мрамору, Гидра пожалела, что не сунула ноги в кеды или, по крайней мере, что она не Юнис, которой даже по льду ступать было вполне комфортно.
Приоткрыв входную дверь, она полной грудью вдохнула по-особенному ароматный ночной воздух. Неподалёку надрывалась какая-то птичка, кажется, древесная ночница. Пахло дождём, мокрой травой и хвоей. После дневного дождя с козырька ещё срывались редкие капли.
Постояв с минуту, Гидра с сожалением захлопнула дверь. В одной рубашке стоять на пороге было холодно.
Наверное, уже стоило возвращаться в спальню. Но тут взгляд метнулся к занавесу; тот был плотно закрыт и звуков не пропускал. Роанна уже поняла принцип магии: задёрнутая полностью, тяжёлая бархатная штора становилась абсолютно звуконепроницаемой.
Конечно, мысль наведаться туда именно сейчас, была откровенно идиотской. Итан ей запретил. А повторить инцидент в Школе Роанна желанием не горела. Она только-только перестала вздрагивать от каждого его резкого движения.
Гидра перебирала в уме все эти правильные мысли, а ноги уже несли её к шторе. Она протянула руку и, уже почти касаясь бархата, услышала торопливые шаги.
— Нет! — крикнул сзади Итан, но пальцы уже по инерции завершили движение. Резкая боль пронзила руку, затем грудную клетку и добралась до мозга.
Роанна со стороны услышала визг и гаснущим сознанием успела сообразить, что кричит она сама.
… Гидра рывком выдернула себя из сна и попыталась сесть. В лицо било солнце, чирикали птицы, в носу щекотало от каких-то резких ароматов.
Роанна зевнула, уже подумав было, что ночная прогулка ей приснилась. Но едва она решила приподняться, опираясь на руки, как ахнула от резкой боли и изумлённо уставилась на забинтованную почти по локоть правую руку.
— Я кому сказал не ходить в музей? — Итан вошёл в спальню с подносом и, поставив его на тумбочку, присел рядом с Гидрой.
— Я забыла, — поморщившись, буркнула Роанна. Ведь действительно, он же говорил о каких-то охранных артефактах.
Палач тяжело, с явным раздражением вздохнул.
— Давай ты больше не будешь забывать, хорошо? — с плохо скрываемым недовольством попросил он.
Роанна успокаивающе коснулась его лица целой рукой, и Итан положил свою ладонь сверху, прижимая к своей щеке.
— Ты действительно могла умереть. Если бы рванула штору или взялась за неё крепче.
— Прости, — наконец догадалась извиниться Гидра, и он впервые улыбнулся.
— Ничего. Всё пройдёт, к вечеру мазь должна подействовать. А ты пока сделай мне одолжение и не пытайся себя убить хотя бы до тех пор.
— Я не пыталась себя убить, — пробормотала Роанна, занявшись содержимым подноса, — мне просто было скучно.
— Тебе скучно? — задумчиво переспросил Палач, когда она уже почти расправилась с кашей и нацеливалась на кусок пирога.
— Ну… — Роанна неловко передёрнула плечами, — ты же знаешь, мне нечем тут заняться.
— Потерпи. Как только мы разберёмся с убийствами, я буду дома чаще.
Гидра вскинула голову, но по выражению лица поняла, что спрашивать про убийства и дела наёмников будет бесполезно.
— А у тебя есть спортзал?
— В подвале, — помолчав, ответил Итан, — можешь спуститься, когда заживёт рука… Кстати.
Он слегка оживился, на минуту вышел за дверь и вернулся, держа в руках куртку.
— Помнишь, я обещал тебе подарить другую? Я вчера наведался в магазин и увидел эту.
Роанна улыбнулась и взяла протянутую куртку. Наощупь она была грубой и шероховатой, насыщенного красного цвета, с крупными пуговицами.
— Спасибо, — не скрывая улыбки, шепнула Роанна, поглаживая грубую кожу, — мне нравится.
Палач склонил голову, принимая благодарность.
К вечеру рука так и не зажила — на коже под слоем бинтов обнаружился жуткий красный рубец. Палач выглядел раздражённым и недовольным, так что Гидра, чувствуя себя виноватой, не рискнула напоминать про спортзал.
Последние проблески солнца застали Роанну сидящей у Итана на колене в мастерской. Она изменилась мало — те же стопки рисунков и набросков углём, небрежно раскиданные и аккуратно сложенные на всех горизонтальных поверхностях.
Палач, обнимая её за талию левой рукой, правой набрасывал на закреплённом на мольберте листе очертания болотницы. Пухлая красная птица сидела на карнизе и поедала что-то из подвешенной снаружи кормушки. Гидру это забавляло — все знакомые ей люди боялись Палача до дрожи, а птицы, напротив, подбирались к самому дому.
Итан что-то увлечённо объяснял по поводу светотени и правил анатомии, но Роанна постоянно отвлекалась на посторонние мысли. В очередной раз попытавшись сосредоточиться на его словах, Гидра наклонилась ближе, едва не касаясь кончиком носа его уха, и невольно вдохнула исходящий от ворота рубашки запах одеколона. Вспомнился другой запах — мыла, сигарет и крови — исходящий от Ризана. И тут же на душе стало неприятно, мерзко и тоскливо.
— Что такое? — чутко уловив перемену её настроения, спросил Итан, оторвавшись от мольберта. Роанна невольно отметила, что нарисованная птичка уже совсем как живая.
— Ничего. Болит немного, — тихонько соврала Гидра и тут же, чтобы ложь стала правдой, с силой незаметно надавила на раненую руку и скривилась.
Итан отложил брусок угля и обнял её, успокаивающе поглаживая по волосам.
— Хочешь, заварю тебе чаю?