Теперь наконец у Терри была вся необходимая информация, чтобы покончить с Райанами. Даже их мать стала его союзницей. И все же руки у него были связаны. Если корабль Райанов пойдет ко дну, он потащит за собой и полицию. Смешно, черт побери! Что же до Темплтона... он и так по уши погряз в различного рода аферах и давно был бы за решеткой, если бы не связи. Таким образом, Терри предстояло дать бой нескольким высокопоставленным мошенникам.
Он позвонил в Отдел специальных расследований. Вот куда он передаст документы, и пусть считают, что им повезло. А ему почести не нужны, он сыт по горло, его просто тошнит от всего этого.
Ведя разговор, Терри что-то машинально рисовал на стопке лежавшей перед ним бумаги и только позже обнаружил, что нарисовал пронзенное стрелой сердце.
Руководитель Отдела Марш смотрел в окно на раскинувшийся перед ним город. Стемнело, и на той стороне Темзы вспыхивали огни, похожие на огни маяков. Уже почти три часа он сидел погруженный в размышления. Информация, переданная ему молодым детективом-инспектором, напрочь лишила его покоя. Целых десять лет он мечтал о такой информации, а теперь, когда она буквально приплыла к нему в руки, не знал, как поступить, и ждал своего начальника, которого, к счастью, не обнаружил в списке коррумпированных. Если информация достоверна, а Марш подозревал, что именно так оно и есть, тогда разверзнется земля и поглотит всю полицию Вест-Энда.
При мысли о том, что ему предстояло вытащить на свет Божий, он покачал головой: Пезерик не знает, что собственными руками вырыл себе могилу. И это самое печальное. Никто больше не пожелает иметь с ним дело после того, как бульварные газетенки сделают из этого сенсацию. Полицейские не должны порочить своих, кем бы они ни оказались. Как врачи – пациентов.
В полночь Терри позвонили домой и сообщили, что в двенадцать сорок пять его будет ждать Марш. Садясь в машину, он вдруг понял, что затеянное им дело может раскручиваться годами. В конечном счете Мора Райан будет выведена из игры, но стоит ли это того, чтобы идти на такие неприятности?
Марш принял Терри в задней комнате дома с террасой в Уимблдоне.
Вот уже час он вел с ним осторожный разговор, а когда сделал паузу, чтобы раскурить сигару, Терри сказал:
– Вы пытаетесь мне доказать, что люди, облеченные властью, уплывут, даже не заплатив по счетам?
Закашлявшись от сигарного дыма, Марш прикрыл ладонью рот и стал объяснять:
– Послушай-ка, сынок, все дело в том, что среди этих людей есть полицейские с двадцатилетним стажем. И они тихо уйдут в отставку...
– И будут получать свои пенсии и доплаты за ранний выход на пенсию! – В голосе Терри слышалось отвращение. – Это просто невероятно, Марш! Я представил вам доказательства о коррупции в грандиозных масштабах, об этом можно только мечтать, а у вас хватает нахальства утверждать, будто все взяточники выйдут сухими из воды!
Марш кивнул:
– Я понимаю твои чувства, сынок.
– Нет, не понимаете! Даже представления о них не имеете. Я испытываю горечь и отвращение. Эти люди много лет находились на содержании у известных преступников, а вы говорите, что невозможно заставить их платить по счетам. Зато из-за них пострадает какая-нибудь мелкая рыбешка, вроде Добина.
– Послушай, сынок...
– Я вам не "сынок"! – Терри хватил кулаком по столу. – Мы тут с вами копошимся, будто какие-нибудь взломщики среди ночи. Не хочу верить, что продажные полицейские спокойно отправятся отдыхать, не получив даже пинка на прощание. Мы, как воры, тайком встречаемся по ночам в обшарпанных домах, а те, кто пенки снимал, благополучно выберутся из этой истории. Так, шеф, не пойдет!
– Послушайте, Пезерик! Если это просочится на улицы, нас всех перетрахают. А представьте ярость, которую это вызовет, когда пронюхает пресса! Ты об этом подумал? Полицию тогда станут презирать больше, чем бандита, ворующего газовые счетчики! Нам этого просто не пережить. Единственное, что мы можем сделать, – это начать разгребать у себя внутри. Виновные, зная, что их схватили за шиворот, уйдут из полиции. И это все, чего мы можем добиться! Станешь постарше, поймешь, что я прав. Иначе вся нечисть, которая сидит за решеткой, все эти насильники, мошенники и убийцы начнут вопить, требовать пересмотра дел, ссылаясь на то, что засадивших их полицейских "накололи". Слишком много наших людей замешано в коррупции, так что лучше сохранить это в тайне. Конечно, уход из полиции чересчур малая плата за то, что они натворили, но иного пути у нас нет, поверь мне.
Терри был потрясен.
– Ну а как насчет Моры Райан? Ей тоже дадут благополучно уйти?
– О ней можешь не беспокоиться: ее мы припечатаем по справедливости.
– Значит, будем устанавливать шкалу "справедливости", да? И тогда изловим настоящих преступников! Так вот, Марш, да будет вам известно, что Мора Райан и все ее семейство не идет ни в какое сравнение с продажными полицейскими, которых вы с такой легкостью освобождаете от ответственности. В моем представлении коррумпированный полицейский хуже любого преступника.
Марш обошел вокруг стола и положил руку на плечо Терри.
– Я знаю... я, как и ты, выполняю приказы. Но то, что ты откопал, нельзя разглашать. Слишком большие масштабы. Неужели не понимаешь? За несколько часов вся полиция будет распята. Рассказать всем, что даже начальство продажно? Брось, сынок, это уже слишком!
Слушая Марша, Терри не мог с ним не согласиться. И все-таки ему казалось несправедливым, что эти негодяи не будут наказаны по заслугам, даже пятнышка в характеристике не останется.
– Я не в восторге от вашего предложения, – заявил Терри. – Надо попытаться, если даже это повлечет за собой неприятности. Игра стоит свеч. Этот "Джо Публика" не так уж глуп, как вам кажется. Лично я предпочел бы правосудие незаконному стремлению сохранить все в тайне.
Марш погасил сигару. На его сверкающей лысине выступил пот. Этот молодой человек начинал действовать ему на нервы. В сложившейся ситуации полиции меньше всего был нужен такой честный парень. Терри Пезерик собирался разворошить осиное гнездо, но никто ему этого никогда не позволит.