Уинтэш был как остров, горделиво возвышавшийся над этой безлюдной картиной. С господским домом, хозяйственными постройками, конюшнями, складскими помещениями и слегка запущенным парком, он образовывал свой собственный мир, единое целое, куда она вторглась по приказанию отца.
– Один пенни за твои мысли, – сказал Фенн, чем вызвал у нее слабую улыбку.
– Прозаичные, как и подобает купеческой дочери, – деловито ответила Леонора. – Я все время спрашиваю себя, как человеку могла прийти в голову идея построить замок в такой глуши!
– Ты забываешь о деревне Уинтэш, о рыбацких поселках, арендуемых хуторах и поселке Святой Агнессы, который находится не более чем в часе езды отсюда в экипаже.
– Рукой подать!
– У тебя острый язычок, уважаемая невестка. – Молодой виконт опустил угольный карандаш. – Но если ты хочешь знать больше, я с изрядной долей уверенности могу предположить, что первый лорд Уинтэш – вопреки приукрашенной семейной легенде – был не кем иным, как просто воином. Он пришел на эти земли с Вильгельмом Завоевателем, а последний после битвы при Гастингсе был очень заинтересован в том, чтобы поделить захваченные земли между своими верными вассалами. Корнуолл – это древняя земля, полная преданий, святыня саксов. Король Артур и его рыцари будто бы жили и воевали здесь. Вильгельм доверил эти местности только тем мужчинам, на чью безусловную верность он мог положиться.
– Это было давно…
Феннимор насмешливо улыбнулся.
– Это точно. И с тех пор, как контрабанда уже не дает дохода, мы можем держаться на поверхности только путем выгодных женитьб.
Леонора отреагировала на легковесную шутку улыбкой, в которой чувствовалась насмешка. Ее деверь с удивлением отметил, что у нее было чувство юмора.
– Не хочешь ли ты заставить меня поверить в то, что благородные господа Уинтэш занимались контрабандой?
– И даже очень успешно! В скалах, там вдали, скрыта самая настоящая паутина из ходов и пещер. Башня, на которой мы стоим, была своего рода командным пунктом. Ты видишь ржавый крюк рядом с лестницей? Еще во времена моего деда там висел фонарь, с помощью которого передавали сигналы на корабли, ожидающие прилива. Служащие таможни никогда не могли найти тайный ход, ведущий с побережья в кладовые замка Уинтэш. Этот ход – каприз природы – умелый мастер удлинил на требуемую величину и сделал там подпорки. Если у тебя возникнет желание немного прогуляться в прохладе, то я готов устроить для тебя этот жутковатый аттракцион!
– Ты, наверное, рассказываешь мне небылицы!
– Конечно, нет! – Феннимор продолжал говорить, хотя и возобновил опять свою работу. – Здешние места не способствуют обогащению крестьян, поэтому и аренда, выплачиваемая ими своим господам, не может быть высокой. Если кто-то, как мой дед, содержал дворец в городе и требовательную любовницу, он должен был напрячь свое воображение. Контрабанда французского коньяка, лионских шелковых тканей и красного вина из Бордо была выгодным делом. Когда мой отец в молодые годы принял наследство, Уинтэш был ухоженным имением с очень внушительным состоянием…
– Он действительно все проиграл?
Леонора не могла удержаться, чтобы не задать этот недоуменный вопрос, даже если леди и не пристало выказывать подобное любопытство.
– Да. – Феннимор утвердительно кивнул. – Он был настолько нелюбезен, что погиб лишь после того, как исчезла действительно последняя серебряная вещь.
Его холодный комментарий ясно показывал, что и с отцом его не связывала чрезмерная любовь.
– А леди Аманда? Твоя мать не пыталась повлиять на него? Она ведь, наверное, сопровождала его в Лондон?
Фенн бросил на Леонору взгляд из-под полуопущенных ресниц.
– Насколько мне известно, она не покидала замок со времени моего рождения. Их брак, видимо, не был особенно счастливым, хотя мой отец никогда не говорил об этом ни слова. Он был редким гостем в Корнуолле… И прежде чем ты, в довершение всего, спросишь меня о том, любил ли я его – отвечаю, что у меня просто не было возможности понять это. Мне всегда казалось, что он постоянно, по неизвестным мне причинам, сердится. Как будто бы ищет самый быстрый путь для того, чтобы разрушить все вокруг себя. Это ему почти удалось…
– А Герве?
Одно то, что он должен был говорить о своем брате, прогнало морщинки с ясного лба Фенна.
– Он был в армии, ты знала об этом? Получив известие о смерти отца, Герве оставил службу. О масштабах катастрофы мы все узнали только от сэра Бэзила. Наследства не получил никто – ни новый граф, ни его брат, ни носящая траур вдова. Остались лишь угроза продажи с молотка слегка потрепанного фамильного имущества, закладные и огромные карточные долги. Мама, как обычно, упала в обморок, а мой брат попытался спасти то, что еще можно было спасти…
Леонора задумчиво кивнула. Эта часть событий была ей известна.
Если бы не было давящего груза долгов, женился бы Герве на своей красавице мачехе? В конце концов, по ней совершенно не было заметно, что она на пять или шесть лет старше его. Кроме того, леди Аманда не делала секрета из своей симпатии к графу.
– Готово! – Феннимор бросил карандаш в деревянный ящик. Он держал блокнот, вытянув руку на всю длину перед собой, и смотрел испытующе, прищурив глаза. – Хочешь посмотреть?
Леонора пожала плечами, все еще погруженная в мысли о возможности связи между ее супругом и леди Амандой. Лишь этим можно было объяснить, что она бесстрастно рассматривала рисунок, не связывая изображенное на нем лицо с собой.
Деверь изобразил контуры ее лица штрихами угольным карандашом, проработав детально лишь глаза, нос и рот. Лицо парило над гибкой, только намеченной штрихами стройной шеей, волосы тоже как бы терялись на заднем плане. Большие ясные глаза смотрели прямо на зрителя, а в уголках рта играла затаенная улыбка. Занятная незнакомка была не так безупречно совершенна, как леди Аманда, но именно небольшая неправильность черт придавала ее лицу своеобразное очарование. Широко поставленные глаза, прямая линия носа и вызывающий рот с полной нижней губой были очень соблазнительны и даже привлекательны.
– Неужели это я?
Ее откровенное удивление позабавило виконта.
– Конечно, моя дорогая. Ты же не будешь спорить, что это твои глаза, твой нос и твой рот?
– Н-нет, н-но я т-так не выгляжу…
Как обычно, когда Леонора была смущена, ей было трудно подбирать слова.
– Именно так ты и выглядишь! – повторил Феннимор ее слова. – Если ты когда-нибудь изменишь свою ужасную прическу, наденешь приличное платье, а когда ты несчастлива, не станешь утешать себя тем, что будешь есть конфеты и вообще переедать!
Захваченная возможностью, которую он ей обрисовал, Леонора посмотрела внимательнее на рисунок. А затем здравый смысл в ней победил, и она рассмеялась.
– Ты гадкий льстец! Несмотря на это я благодарю за добрые намерения. Очень мило с твоей стороны, что ты в таком выгодном свете представил скромные черты моего лица!
– Ты ошибаешься. Я нарисовал только то, что есть на самом деле…
Леонора поднялась и раздраженно расправила тяжелые складки юбки на негнущихся, слишком теплых нижних юбках.
К чему спорить на тему, мнения о которой у них расходятся настолько, что в итоге это ни к чему не приведет?
– По крайней мере, теперь я знаю, что в твоей кудрявой голове бурлит живая фантазия. – Она глубоко вздохнула. – Ладно, так и быть, Феннимор! Теперь я ухожу. Миссис Бернс ждет меня, мы должны с ней вместе просмотреть каталог образцов обивки для обновления кресел в библиотеке. Она сказала, что твоему брату понравится, если мы выберем ту же ткань, что была до сих пор. Надеюсь, что мы ее отыщем. Судя по состоянию бархата, его натянули как минимум сто лет назад, а его истинный цвет, вероятно, знает только домашнее привидение!
Ответ виконта заглушил первый глухой удар грома, оповещавший о приближающейся грозе. Со стороны полей надвигалась иссиня-черная гряда туч, и он поспешил собрать свои карандаши и блокнот, чтобы уберечь их от порывов шквального ветра. Феннимор поспешил вниз по крутой лестнице за Леонорой, думая лишь о том, чтобы успеть скрыться в главном доме до начала дождя.