Элизабет судорожно всхлипнула:
— Не утешай меня. Бесполезно. Мне очень, очень плохо.
— Лиз, помнишь, что ты мне сказала, когда мы поссорились с Ронни?
Элизабет отрицательно покачала головой.
— Ты сказала, если ты ему действительно нравишься, ссора из-за пустяка ничему не помешает. Он на разрыв не пойдет.
— Но я такого наговорила Тодду! Нет, это слишком серьезно, — горестно вздохнула Элизабет. — Я сказала, что лучше пойду купаться с акулой, чем с ним на соревнования по серфингу.
— Ото! — Инид округлила глаза. — Надо же такое придумать. Ты просто слишком вошла в образ Джессики.
Лиз опять всхлипнула.
— Ладно, не расстраивайся. Я шучу. — Инид похлопала подругу по плечу.
Дверь распахнулась, и в туалет впорхнула стайка смеющихся девушек. За ними вошла Дана Ларсон, солистка школьной рок-группы «Друиды».
— Кого хороним? — бесстрастно спросила она, взглянув на зареванное лицо Элизабет и кучу мокрых салфеток в раковине.
Одета она была, как всегда, вызывающе: футболка, которая была ей явно велика, красная полосатая мини-юбка, фиолетовые чулки и черные замшевые ботинки. Одно ухо украшала огромная золотая серьга в виде петли, другое — крошечная серебряная звездочка.
— Не говори, догадываюсь. — Она взглянула на свое отражение и пригладила выбившуюся прядку светлых, коротко подстриженных волос. — Поссорилась со своим парнем?
— Откуда ты знаешь? — спросила Элизабет.
— Все зло от мужчин, — ответила Дана с таким видом, будто по этой части собаку съела. — С ними то паришь в облаках, то низвергаешься в ад. Уж я-то знаю. Помню, я была влюблена в одного саксофониста. Просто с ума по нему сходила.
— И что с ним случилось? — спросила Инид.
— Я все-таки предпочла с ним расстаться. Он больше любил других девиц, чем меня и свой саксофон, — ответила Дана и пожала плечами. — Мне без него гораздо лучше. И тебе, наверное, будет лучше без твоего. — как его там?
Элизабет опять заплакала. Она представить себе не могла, как будет жить без Тодда.
— Я, кажется, заболеваю, — сквозь слезы сказала она.
Глава 10
— У тебя больной вид Лиз, — сказал Роджер Коллинз, куратор школьной газеты — Ты хорошо себя чувствуешь?
Элизабет кивнула. В горле у нее стоял ком, и она не в силах была произнести ни слова. Она сидела, склонившись над пишущей машинкой в просторной комнате редакции школьной газеты и невидящими глазами смотрела на вставленный в каретку листок бумаги. Она сочиняла заметку для очередного номера «Оракула». Заметка называлась «Кому улыбнется счастье».
«Сонни Кэллаган, лидирующий на соревнованиях штата по серфингу, уверенно заявил, что и в эту субботу никому не уступит первого места. Хотя Билл Чейз загадочно молчит, его поклонники уверены, что спортивное счастье и на сей раз улыбнется ему…» — Дальше этого пока не шло.
Мистер Коллинз склонил над статьей рыжеватую голову:
— М-м. Неплохо. А не могла бы ты сама сделать этот субботний материал? Элизабет удивленно вскинула брови:
— Я думала, его будет делать Джон. Джон Пфайфер был у них спортивным обозревателем, и она не сомневалась, что писать о субботних состязаниях будет он.
— Джон сказал сегодня утром, что не сможет. В субботу состоится теннисный турнир. Его организуют Пэтмены. Наверняка будет играть Брюс.
— Ну, конечно, я напишу про серфинг.
— Ты ведь знаешь, что мистер Пэтмен — председатель попечительского совета. Он сказал что очень расстроится, если такое важное спортивное мероприятие будет освещать кучка, по его выражению, «длинноволосых оболтусов». — Он ухмыльнулся — Это, конечно, не для печати.
— Да, понимаю.
Элизабет хорошо знала Пэтменов, считавших Ласковую Долину своей вотчиной. С ними лучше не связываться.
— Это поручение, — продолжал мистер Коллинз, — грозит тебе, самое большее, тем, что ты весь день проваляешься на солнышке. Возьмешься?
Элизабет не очень хотелось смотреть на соревнования без Тодда, но ведь это ее работа. И ей ничто не должно мешать. Даже разбитое сердце. Да и не хочется огорчать мистера Коллинза, готового всегда прийти ей на помощь. Умный, отзывчивый и к тому же красивый — не удивительно, что его любят в школе больше других учителей.
— Возьмусь. Сделаю этот материал, — ответила она.
— Ты уверена, Лиз, что хорошо себя чувствуешь? Что-то ты очень бледная. Хочешь, подброшу тебя домой? Тебе бы, наверное, лучше сейчас полежать.