— Есть же основание для возбуждения уголовного дела, — не согласился я с перестраховкой.
— Сергей Георгиевич, а какое? Грабежа нет, телесных повреждений нет… А если физик поехал навестить друга или ещё куда? Кстати, была пятница.
— Он же до сих пор не вернулся?
— Милиция ищет.
Мы с прокурором работали вместе давно. Пришёл он юным и нахрапистым. Но годы, проведённые в области сложной криминально-психологической деятельности, сделали его неспешным и вдумчивым. Я ценил его за простоту и неумение юлить. Какой прокурор свободно признаётся, что не знает, что делать? А надо ли делать?
— Юрий Валентинович, найдут физика или сам он явится — и всё.
— Ко мне обращаются с запросами. Родители, директор школы, из администрации района.
— Что же их беспокоит?
— Школьницы стали какие-то испуганные, учительница подала заявление об уходе. Там какая-то тайна. Да и слухи.
Я не представляю крепость тайны, которую знают четверо. Школьники, учительница… Эти тайны долго не хранятся. А слухи… Любое уголовное дело обрастает всякой дрянью, как днище морского корабля. В молодости меня обвинили в том, что я посадил человека, чтобы сожительствовать с его женой.
Наконец меня толкнуло на деликатный вопрос.
— Юрий Валентинович, может быть я чем-то могу…
— Можешь, — не дал он кончить фразы — Возьмись за это дело.
— Но ведь дело не возбуждается?
— Именно. Вроде прокурорской проверки. Допрашивать под протокол нельзя. Беседовать, расспрашивать, общаться… Считай это общественной нагрузкой.
— Мне нагрузок государственных хватает. Восемь дел.
— Здесь ни сроков, ни торопливости… Прошу лишь разобраться. Ты же психолог!
2
Когда мальчишкой поступал на юридический факультет, в розовой дымке мне виделись банки, яхты, бриллианты, красавицы. И само собой, пистолеты, яды, наручники, схватки в пороховом дыму. На первом же месте происшествия я увидел полусгнивший труп, по которому ползали белые жирные личинки.
Преодолевать брезгливость я научился, но открылись другие трудности. Прокурор назвал меня психологом. Вот они и открылись — психологические трудности.
С какого края взяться за школьную историю? Сложность не в том, что нельзя допрашивать официально — составлять протокол, предупреждать об ответственности за дачу ложных показаний, — а в том, что школьникам, наверное, по тринадцать лет. В сущности, дети.
Ко мне заглянул капитан Палладьев. Светло-русый, и вообще, светлый парень. Куртка и душа нараспашку. К нему грязь работы не приставала. Я обрадовался, потому что он не просто заглянул, а был послан майором Леденцовым мне в помощь. По этому школьному делу.
— Игорь, как познакомиться с женщиной?
— С учительницей? — догадался он.
— Начинать надо с неё…
— А представиться следователем?
— Надо инкогнито.
Капитан задумался. Его светло-голубые глаза ещё больше посветлели. Чем он их моет?
— Сергей Георгиевич, пригласите её в кино.
— Тогда уж в ресторан.
— Или на какой-нибудь концерт.
— Или на дискотеку, — развил я это направление.
— Сергей Георгиевич, пригласите даму, например, в филармонию…
— Знакомую даму, Игорь. А я заявлюсь в школу и предложу ей пойти со мной на концерт?
Мы думали или шутили? Я шутил, капитан прикалывался.
— Сергей Георгиевич, я прикинусь водопроводчиком и войду в её квартиру…
— А я электриком?
— Нет, вы как бы мой помощник с трубой в руке.
— Игорь, а ты разбираешься?
— Кран поверну.
— Ну а я трубой помахаю.
— Ситуаций можно сочинить много: сверху заливает, пробки сгорели, газом пахнет…
— Игорь, а если дом поджечь? Якобы?
После этого разговора вся школьная история глянулась надуманной. Как только найдётся физик с машиной, мы только посмеёмся. Впрочем, любители телесериалов наверняка ухмыляются, потому что привыкли к серьёзным проблемам, где стреляют и бьют морды. А тут ни трупа, ни крови.
— Капитан, а что за школа?
— На хорошем счёту. С православным уклоном. В кабинете директора висит икона. Устраивают культпоходы в церковь.
— А коллектив?
— Дружный, женский. Мужчин только двое: физик да учитель физкультуры.
— Ну а литераторша?
— Тамара Леонидовна Ясницкая, женщина продвинутая.