— Тело возили в багажнике, — резонно предположил майор.
Лицо синюшное. Костюм, видимо, когда-то светлый, разодран во многих местах и в грязи. Следы волочения. Волосы уже не поймёшь, какого цвета слиплись в жёсткий колтун.
— Привезли ночью, — сообщил майор. — Дворничиха видела белую легковушку.
— Тамара знает?
— Сказали, но не показывали.
— И не надо. Тело опознает кто-нибудь из учителей.
Криминалист искал следы и отпечатки, судмедэксперт осматривал тело, участковый вызывал труповозку, понятые смотрели… Только у меня протокол не выходил, словно рука замёрзла.
— Теперь этот гад смоется из города, — предположил майор.
— Нет, Боря.
— Так говоришь, будто он тебе известен.
— Известен, — согласился я.
— Чего ты молчишь?
— Надо кое-что проверить.
— Значит, интуиция, — разочарованно усмехнулся Леденцов.
— Войду, — сказал я, будто попросил разрешения. Открыв дверь квартиры, я шагнул, как в пропасть.
Страшно мне было увидеть Тамару Леонидовну…
Она сидела в кресле, поджав под себя ноги. Я хотел поймать её взгляд, но он уходил в никуда. Да видит ли она меня? Бледность лица слилась со светлыми волосами, и казалось, что на ней мучнистая маска.
— Тамара, заплачь, — глупо посоветовал я. Она как-то встрепенулась:
— Я убила его.
— Нет, не ты.
— Если бы вам рассказала…
— Расскажешь потом. Она смолкла, вновь уперев взгляд в никуда. Мне показалось, что и её тело готово отправиться вслед взгляду. Я вышел на лестницу и сказал майору:
— Надо к ней прислать врача или подругу…
— Как только труп увезут, придут учителя. Работа кипела. Опера ходили по квартирам, собирая информацию. Палладьев на лестничной площадке опрашивал дворников. Криминалист что-то паковал в полиэтиленовые мешочки. Дора Мироновна звонила в прозекторскую…
— Боря, я всегда считал убийство самым тяжким преступлением…
— Знаю.
— Есть преступления отвратнее: убить любимого человека женщины и принести его обезображенный труп ей под дверь.
Я спустился вниз по лестнице к Палладьеву. Оторвал его от дворников, сообщил лекторским тоном:
— Игорь, преступник не гриб, за одну ночь из земли не вылезет.
— Хотите сказать, что нужны условия?
— На неухоженной земле ничего не растёт.
— Крапива, Сергей Георгиевич.
— Глянь-ка одну крапивку. Вот эту фамилию проверь по всем возможным каналам. И не только по компьютерным.
20
— Сергей Георгиевич, я выполнил ваше задание, поэтому и звоню.
— Молодец, Игорь. Есть что интересное?
— Навалом. Но по порядку. Вырос он в неблагополучной семье. Был мелкой шпаной. Носил в кармане отточенную вилку.
— Почему вилку?
— Нож-то — холодное оружие, за ношение — статья, а вилка… Летом залез на дачный участок за огурцами. Хозяин у забора его догнал и хлестанул подтяжками. А ночью в огороде взрыв. Специалисты предположили, что граната РГД.
— Он швырнул?
— Больше некому, да не доказать.
— Ну и мальчик…
— В пятнадцать лет угнал машину, иномарку. Правда, уехал недалеко. Объяснил, что хотел познакомиться с дочкой владельца машины.
— Отец пил?
— Его вообще не было. Мать изнасиловали, в результате чего он и родился. Узнал об этом и решил насильника отыскать и расправиться.
— Не нашёл?
— Мать отговорила простой логикой: если бы не насильник, то не было бы тебя.
— Мудро. Игорь, ну а чем он занимался уже во взрослом состоянии?
— Или криминалом, или околокриминалом. Таскался по спортзалам и ночным клубам. Одно время владел коммерческой сауной, но по пьянке сжёг её. Чем только нe промышлял… Экзотическими способами.
— Это как?
— Представьте, в ресторане сидит приятная девушка… Одна. К ней мгновенно кто-нибудь начинает клеиться. Шутки, комплементы, в щёчку чмокнет, руку на плечо положит… И появляется наш маньяк с ультиматумом к ухажёру: плати. За что? Мне, за моральный ущерб — моя девушка. Ты её домогался. Про Клинтона с Левински слышал? И некоторые платили. Ну, и различные кражи и кражонки.
— Не попался?
— Выкручивался разными путями.
— Ну а секс?
— Не знаю, первый ли это был эпизод… У себя в квартире в нетрезвом состоянии изнасиловал студентку. Она хотела бежать в милицию. А он всё заснял на плёнку и ей показал. Мол, это все увидят. Девушка никуда не пошла, стыдно.
— Он по этому поводу хотя бы допрашивался?
— Да, потом. Все свои сексуальные загулы объяснил одним: жена оказалась не девственницей, обманула его.