— И поэтому надо насиловать?
— Взрослые женщины редко бывают девственницами, поэтому ему были нужны девочки, школьницы. Что бы, значит, и быть первым.
— Философ.
— Целая система. Возмущался идеей французское закона о кастрации педофилов…
— Игорь, педофилов хотят кастрировать, а педераста поощряют, уж не говоря о проституции.
— Сергей Георгиевич, в старых протоколах я много вычитал его мыслей. Почему насилуют главным образом ночью? В полнолуние кровь приливает к нижней част тела, и жажда секса возрастает. А почему он насилует в разных позах? Чтобы проверить те позы, которые показывают в порнофильмах и по телевизору.
— Он, конечно, не женат?
— Был. Тут киношная история. Жена стала ему изменять, поскольку его дома месяцами не бывало. Он проведал, когда свидание и как проходит. Видимо, женщина устала от его хамства. А с любовником… Накрыт стол, вино, цветы, музыка… Всё это оформлял любовник, которому она дала ключ от квартиры…
— А квартира её?
— Да. Возвращается она с работы. Полный кайф. Стол накрыт, вино, цветы, музыка… И любовник за столом с бокалом в руке. Но мёртвый.
— Как «мёртвый»?
— Якобы упал. Вся грудь разбита. Спортсмены мне объяснили, что удар опытного кикбоксёра ломает грудную клетку.
— Как же этому маньяку удалось избежать уголовного дела?
— У него много способов. Например, косить под шизика. Походка скачками, глаза вылуплены, слюни… То признается в убийстве, то в шпионаже, то заявит, что подложил бомбу под атомную станцию.
— Да, жестокости нет предела.
— Сергей Георгиевич, жестокость порождает жестокость.
— Нет, Игорь, безнаказанность порождает жестокость.
— Сергей Георгиевич, вы можете дело с женой запросить и приобщить.
— Сперва надо разобраться с нашими убийствами.
— Вроде бы теперь всё ясно…
— Игорь, не хватает последнего штриха.
— Какого штриха?
— Доказательственного.
21
Однажды на встрече с молодёжью подростки рассказали, как им видится мой кабинет. Будто бы я сижу у компьютера и подсчитываю пойманных бандитов, рядом сидит секретарша с чашкой кофе — для меня. На моём боку пистолет, сзади висят наручники.
Я сидел в кабинете, ждал майора и размышлял о любви.
Этот маньяк не мог любить по определению. Но, допустим, влюбился. Почему именно в неё? Потому что престижно, по школьным меркам. Тамара Леонидовна на виду, лучший педагог в районе, её любят дети. Социологи установили, что шестьдесят процентов мужчин мечтают о сексе со знаменитостями.
Влюбился безответно. Можно ли возненавидеть за то, что тебя не любят? Бывает, если очень сильная страсть: тогда за эту страсть хочется отомстить. Убийство из-за любви — это как раз месть за свою страсть. Один арестованный мне сказал: кто сильно не любил, тот не убивал.
Пришёл майор:
— Капитан сейчас будет. Мы хотели обсудить ситуацию в свете добытых Палладьевым фактов. Майор ждал от меня слов по этому поводу. И дождался:
— Боря, знаешь, почему истинная любовь встречается, например, реже, чем лебеди в городе?
— Ты пива выпил?
— Потому что любовь — чувство духовное и нравственное.
По растянутым от едкой улыбки усикам я мог предположить его ответ, но ответить он не успел — вошёл капитан. А потом зазвонил телефон. Я взял трубку и едва узнал голос директора школы, настолько он был глух и обескуражен. Опера следили за моим лицом, выражение которого им явно не нравилось. Я положил трубку и сообщил опадающим голосом:
— Поехали, братцы, в школу.
— На труп? — резонно предположил майор. — Нет.
— На что же?
— Угадайте.
— На тяжкие телесные повреждения? — отгадывать взялся капитан.
— Нет.
— Массовое отравление школьников?
— Нет.
— Потолок обвалился, пожар?
— Не угадаешь. Едем на укус.
Они вскочили, не спросив, кто, кого и за что укусил. Они уже могли догадаться, кто в школе кусается. Мы сели во внедорожник майора, который всё-таки спросил почти обиженно:
— Сергей, преступника давно вычислил?
— Да нет.
— Путём интуиции?
— Элементарной логикой. Тамара Леонидовна, погибшая школьница и физик — все из одной школы. На ней всё завязано. Я и допустил: а не здесь ли преступник?
— Мужчин же в школе нет, — усомнился майор.
— Есть один, — за меня ответил капитан.
Мы подъехали к школе. Не то чтобы она гудела, но какое-то необычное состояние чувствовалось — сам воздух казался напряжённым. Младшие школьники поглядывали на нас с любопытствующей тревогой. Директриса скинула с головы платок и оказалась седеющей дамой: