Я почувствовал, когда моя плохая половина напала на тебя. Мне будто снился сон, но я не спал. И тогда я понял, что ты придешь сюда или, по крайней мере, попытаешься. Так что я сделал для тебя одно место, чтобы ты смогла понять, что здесь происходит, и найти способ забрать нас отсюда».
«Почему я?» — невольно подумалось мне.
«Потому что ты можешь сопротивляться тому, что здесь происходит. — Очевидно, Блю слышал мои мысли. — Я могу что-то делать, только когда монстр спит. Когда он просыпается, мне надо превращаться в спящую куклу на руках матери. Купер вообще не мог сопротивляться; когда он вспомнил, что сделал со своим братом, его охватывала вина. Ему тоже надо было отослать плохие чувства прочь».
Блю с дрожью остановился.
«Мне пора спать. Иди до конца коридора и там за стенной панелью найдешь скрытую лестницу в подвал. Поставь панель на место, когда зайдешь за нее. И что бы ты ни делала, он не должен тебя услышать».
И в мгновение ока Блю растаял в воздухе.
Он? Кого Блю имел в виду? Мне показалось, что он говорит не о Лейке. Я облизнула сухие губы, мечтая о глотке воды, и начала тихонько красться по темному коридору. Беспрепятственно дошла до обшитой деревянными панелями стены и по очереди ощупала их, пока не нашла отстающий край. От одного рывка панель отошла от стены.
За ней пряталась лестница с мелкими узкими ступеньками, ее слабо освещал идущий из подвала свет. Чтобы скрыть проход, мне пришлось зажать щит под мышкой и отползать по лестнице на четвереньках, пока я заталкивала панель на место. На лестнице пахло пылью и плесенью, а под коленями что-то хрустело.
Я спустилась в отделанный деревом коридор с холодным каменным полом. С потолка свисали железные канделябры с мигающими свечами. В стене было вырезано много узких окон, настолько низких, что мне пришлось пригнуться, чтобы заглянуть в них. Но в любом случае они больше подходили по росту взрослому, чем лестница.
Покрепче перехватив щит, я подошла к первому окну и заглянула внутрь. Я увидела жену Лейка, она пряталась за изножьем кровати, прижимая к себе завернутого в голубое одеяло младенца. В дверях стоял злой как черт Лейк и держал за ворот мужчину без сознания.
— Ты правда думала, что я никогда не узнаю, что это не мой ребенок, Сиобхан? — рявкнул он.
Он прошептал заклинание, и мужчину швырнуло через комнату к ногам женщины. Он застонал и перевернулся на спину. Черты разбитого, распухшего лица безошибочно напоминали черты Купера.
— Говори, женщина! — выкрикнул Лейк. — Ты предпочтешь Корвуса? Ты бросишь мужа и своего первенца и уйдешь к этому развратному мерзавцу?
— Нет, — плакала женщина. — Просто так получилось.
— Надо же! Ты поскользнулась на кухне и приземлилась ему прямо на пенис?
— У нас была всего лишь одна ночь, — оправдывалась она. — Моя мать умерла, а ты уехал в Европу. — Ее голос прерывался от отчаяния и страха. — Я никогда не брошу тебя и Бенни. Я люблю вас.
Красивое лицо Лейка потемнело от безумия, которое напугало меня даже через стекло. Казалось, что через стены комнату наполняет холодная тень зла.
— Любишь нас? Это смешно. Ты опозорила меня, опозорила нашего сына! Мне придется отослать Бенни в школу, подальше от твоего дурного влияния. Ты всего лишь белая шлюха.
— Не убивай нас! — молила она.
— Убить тебя?! Мою драгоценную женушку?! И твоего ненаглядного бастарда?! Что ты! Я не убью тебя. Я всего лишь хочу подарить моей любимой то, что она желает больше всего на свете. И если поступки говорят сами за себя — а так и есть, — больше всего тебе хочется спать с этим куском дерьма при любой возможности и рожать от него детей. И твое желание исполнится, даже не сомневайся.
Окно потемнело. Я двинулась к следующему записанному воспоминанию. Лейк стоял в подвале — он выглядел еще безумнее, чем раньше. В одной руке он сжимал бутылку виски, в другой — волшебную палочку. Корвус лопатой копал яму в полу.
— Шевелись, урод! — сказал Лейк, когда Корвус остановился передохнуть. — Я не разрешал тебе останавливаться.
— Послушай, — взмолился Корвус. — Прости, что я спал с твоей женщиной. Я был пьян. Это случилось всего один раз. Я не думал, что она забеременеет.
— Можешь извиняться сколько угодно, но ты выроешь эту яму.
Корвус поднял покрытые волдырями, кровоточащие руки.
— Дай мне хотя бы перчатки!
— Получишь перчатки, когда протрешь до кости. И не раньше.