Лариса поняла, что ее укоряют в бессердечии, и молча поджала губы. Пусть так. Да, у нее нет детей, но и Ренат не обзавелся потомством. Подумаешь, благотворитель! Раньше он ни о чем подобном не задумывался. Жил в свое удовольствие, тратил деньги на себя и не собирался помогать неимущим.
– Все меняется, – уловил он ее мысли.
– Заботу о страждущих привил мне отец, – добавила Варя. – Уходя в мир иной, он завещал не забывать о несчастных, которые обижены без всякой вины.
– Ну, это вряд ли, – вздохнула Лариса, вспоминая лекции Вернера о карме.
– А вы жестоки… Не подаете руку слабым, потому что они заслужили свои страдания?
– Я признаю причинно-следственную цепочку, милая барышня.
– Это звучит цинично! – вспыхнула посетительница.
Рената покоробили ответ и тон Ларисы, и он решил загладить неловкость.
– Древнегреческие философы-циники как раз полагали смысл жизни исключительно в добродетели и отказе от излишеств, – с улыбкой пояснил он. – Так что вы более циничны, Варя, если уж быть точным. Однако где же ваш аскетизм? Вы носите дорогую одежду и живете отнюдь не в хижине.
Девушка оказалась не готовой к философскому спору. Она приоткрыла красивые губы, но не нашла контраргументов. Ларису позабавила ее растерянность.
– Циники отвергали господствующую в обществе мораль, – добавил Ренат. – Поэтому слово стало нарицательным.
Варя на пару минут лишилась дара речи, в ее зеленоватых глазах вспыхивали изумрудные искорки. За эти искорки любой мужчина положил бы голову на плаху.
– Вот Краснов и положил… – вырвалось у Ларисы.
– Что она говорит? – занервничала девушка, обращаясь к Ренату. – Объясните мне!..
Санкт-Петербург
Перевалов отдал необходимые распоряжения по организации похорон и вернулся к дочери.
– Успокойся, ради бога. Твоего мужа уже не воскресить, сколько слез ни лей.
– Ты, кажется, рад этому, – всхлипывала Мадлена.
– Не говори чепухи!.. В номере, где он… где нашли его тело, полно разных отпечатков пальцев. Для гостиницы это в порядке вещей. Меня другое волнует: твоих там не обнаружат, случайно?
– Опять ты за свое, папа! Я не убивала Колю… я любила его.
– Поэтому вы постоянно собачились?
– Все собачатся, – огрызнулась она. – И что с того?
– Милые бранятся – только тешатся? – усмехнулся Перевалов. – Сомнительное утверждение. Хотя вы с Красновым были два сапога пара. Характер у каждого, спасайся кто может.
– Я в тебя уродилась.
– Хорошо, что не в мать, – нахмурился он. – Иначе склонила бы голову и терпела. А мы, Переваловы, за себя постоять умеем.
– Хватит намеков, – обиделась Мадлена. – Говори прямо, что считаешь меня ревнивой сукой, способной застрелить мужа за измену. Да, я такая! Но в данном случае у меня не было повода для убийства. Коля сделал выбор не в пользу любовницы! Я верила, что он одумается, и он одумался.
– Краснов не менял своих решений.
– Когда речь не шла о семье! – горячо возразила она. – Он любил меня и детей! На него просто затмение нашло… а когда он опомнился, пришел в ужас от того, что натворил.
– И пустил себе пулю в дурную башку?
– Папа! Он умер, понимаешь? Покойник имеет право на уважение.
– Ты в курсе, кто его окрутил? – нервно похрустывал пальцами отец.
– Я узнала о ней в том самом японском ресторане, где мы поссорились…
Перевалов не доверял никому, даже жене и дочери. Любой человек может солгать в определенных обстоятельствах. Смерть зятя выбила семью из колеи, но это временные трудности. Скоро все наладится, и жизнь пойдет своим чередом. Главное не допустить скандала.
– Краснов умело водил тебя за нос, дорогуша. А ты, вместо того чтобы следить за мужем, бегала по спортзалам и салонам красоты! И что? Добегалась?
– Лучше было запустить себя? – взвилась Мадлена. – Ходить распустехой? Погрязнуть в домашнем хозяйстве?
– Хозяйство у вас ведет домработница. Я сам подобрал пожилую матрону, чтобы у Краснова не возникло искушения. Наслышан со стороны о романах с прислугой!.. Твой благоверный был падок на чужих баб. Я скрывал от тебя его похождения, не хотел расстраивать. После рождения второго ребенка он вроде угомонился… Ан нет! Опять потянуло на сладенькое.
– Все! С меня довольно! – расплакалась молодая вдова. – Ты наговорил мне кучу гадостей! А у меня горе, между прочим…
– Ладно, оставим это, – смилостивился Перевалов. – Что теперь опилки-то пилить? Пусть ему земля будет пухом. Он все же отец моих внуков. Ну, я поехал в офис, а с тобой кто посидит? Одной тебе сейчас нельзя.