Поздним вечером мы сидели с Юрием Андреевичем в его кабинете ректора и в десятый раз перечитывали распоряжение Президента Советского Союза Михаила Горбачева. В нем говорилось о передаче нам, Международному фонду социальных и политических исследований, всего имущества бывшего Института общественных наук при ЦК КПСС.
Идея образования такого фонда родилась у нас уже давно, фонда, где сотрудничали бы не только коммунистические партии мира, но и социалистические, социал-демократические, центристские и, чем черт не шутит, со временем — любые организации, желающие совместно исследовать самые актуальные и острые проблемы мирового общежития. Проводить научные конференции, симпозиумы, семинары и на их основе издавать книги. Мысль об этом явилась нам, когда мы блаженствовали в какой-то хорошей пражской пивной (впрочем, плохих я там и не знаю). Я рассказывал своему приятелю о мечте Константина Ивановича Зародова, шеф-редактора журнала «Проблемы мира и социализма», создать при журнале международный исследовательский институт. Мечте этой не дано было осуществиться. Но Юрий Андреевич загорелся идеей:
— Только не институт, а Фонд. И не обязательно при журнале.
Когда его, бывшего проректора Академии общественных наук при ЦК КПСС по науке, назначили ректором Института общественных наук, он стал звать меня к себе на должность заведующего научным отделом. КПСС готовила здесь кадры политических деятелей для зарубежных стран, в основном — развивающихся. Я сказал, что согласен, если мы этот институт потихоньку прихлопнем и превратим в тот самый фонд. Дело в том, что здесь бессмысленно тратились огромные деньги на малопонятных часто людей, не дававших впоследствии почти никакой отдачи, а то и становившихся нашими противниками (приезжали к нам с идеальными представлениями о стране социализма, а уезжали разочарованные в нем, убедившись, что живут здесь хуже, чем в их странах). Говорил я, вроде бы смеясь, он тоже отшучивался, но когда настало время крушения нашего «развитого социализма» и его единственной партии, выполнявшей «руководящую роль», идея начала обретать реальность.
Мы создали-таки этот фонд. Я сам сочинял его устав, наняв опытного юриста, в институте нашлись сторонники этой идеи (хотя и ярые противники тоже), однако развитие событий столкнулось с сопротивлением Международного отдела ЦК КПСС. У его сотрудников возникли свои планы — создать из Института «запасной аэродром» для себя. Понимали же, что им приходит конец, как и всей партии. А Институт — лакомый кусочек: шесть замечательных зданий. Сдавая только одно из них в аренду, можно было бы уже безбедно существовать немалому числу людей, занимаясь любым делом, которое завяжется в связи с переменой ситуации в стране, смотря по обстановке. Тогда Георгий Шахназаров, помощник Горбачева, и предложил нам обратиться к его шефу за помощью. И вот теперь мы радовались, что идея сработала. Мы рассуждали, какие замечательные перспективы нас ждут. У нас ведь уже были налажены хорошие связи не только с компартиями. К нам на симпозиумы собирались все самые известные левые деятели Европы и ученые, завязались обнадеживающие контакты с французскими социалистами, с финскими центристами, а знаменитый Вили Брандт, лидер германских социал-демократов, уже приезжал специально к нам с интересным выступлением, мы с ним прекрасно пообщались, в том числе и за рюмкой водки. Помнится, он рассказал тогда, что заезжал перед нашей встречей к французскому социалисту Моруа, и тот напутствовал его:
— Передай там ребятам, чтобы они не очень уж крушили свой социализм, это ведь и нам создаст трудности.
Короче, сидели с Юрием Андреевичем, мечтали, и вдруг к нам в кабинет вломились крепенькие ребята, из которых многих мы только что видели с автоматами за плечом у Белого Дома, то есть его защитники от путчистов. Они без обиняков сообщили, что пришли опечатать здания института, так же, как это уже сделали со зданиями ЦК КПСС. Основание — распоряжение префекта Центрального округа Москвы Музыкантского, который, как мы знали уже, был из компании Гаврилы Попова, «восходящей звезды демократии», ставшего с благословения Ельцина Мэром Москвы.
Мы ехидно ухмыльнулись и предъявили распоряжение Президента страны Горбачева. Они тоже ухмыльнулись и положили рядом на стол бумагу префекта.