Письмо Брауна очень нас обрадовало, хотя ни Корогодин, ни я никогда не слышали о существовании Кимберовской премии. Когда через два дня Тимофеев-Ресовский вернулся в отдел, оказалось, что и он ничего не знает ни о Кимбере, ни о Кимберовской премии. Среди московских генетиков, которым мы позвонили, тоже никто понятия не имел о ее существовании. Но Б. Л. Астауров вспомнил, что в аудитории мемориального Менделевского симпозиума в Брно он видел стенд с надписью: «Лауреаты Кимберовских премий». А я, будучи начинающим фотолюбителем, много наснимал своим «Зенитом» в Брно. Просмотр чехословацкой коллекции снимков неожиданно дал результат. На одном из них была видна часть Кимберовского стенда, на котором можно было различить очертания необычно большой барельефной медали с изображением Дарвина, Менделя, Моргана и Бетсона и несколько фотографий лауреатов. Был виден портрет Курта Штерна (Kurt Stern), крупного специалиста в области генетики человека, Г. Мёллера, открывшего радиационный мутагенез, и Дж. Бидла (Beadle J.), создателя биохимической модели работы гена и автора теории «один ген – один фермент». Мёллер и Бидл были также лауреатами Нобелевской премии.
Мы, сотрудники отдела, ждали, что М. В. Келдыш пришлет Тимофееву-Ресовскому поздравление письмом или телеграммой. Но к середине января никаких посланий из АН СССР не было. Тимофеев-Ресовский написал личное письмо Келдышу, которое один из сотрудников отдела отвез в Президиум АН СССР. В это письмо была вложена фотокопия послания от Брауна. Ответа опять не последовало. Зная уже мои способности преодолевать бюрократические преграды, Николай Владимирович попросил меня заехать в Президиум АН СССР и узнать положение дел. В свой ближайший библиотечный день я приехал в старинный особняк, построенный П. А. Демидовым в середине XVIII века, где размещался Президиум АН. За этим зданием раскинулся Парк культуры и отдыха им. Горького. Секретарша Келдыша, почтенная дама, тут же открыла письмо Тимофеева-Ресовского и, просмотрев его, отправила меня в иностранный отдел АН, находившийся в бывшем флигеле. Там никакого письма президента Американской национальной академии Зейца от 9 декабря 1965 года не было зарегистрировано, и сотрудники отдела ничего о нем не знали. Они предположили, что письмо могло быть передано главному ученому секретарю АН, академику Н. М. Сисакяну. Сисакян, физиолог растений, бывший лысенковец, которого я знал уже очень давно, потерев лоб, вспомнил: «Да, было такое письмо Зейца, но мы переслали его Н. Н. Блохину в Академию медицинских наук». Там-то я и нашел послание Зейца. Н. Н. Блохин, президент АМН СССР, пока на него не ответил, поручив международному отделу АМН прежде выяснить статус Кимберовской премии, установить список всех ее лауреатов и узнать, кем был сам Кимбер и каким образом он создал свое состояние. Поручение Блохина пока не выполнили, так как про Кимберовские премии не было никаких сведений ни в Большой советской, ни в Британской, ни в Американской энциклопедиях. Не имея сведений о статусе премии, Блохин не стал принимать никаких решений. Заведующая международным отделом АМН В. Г. Захарова очень просила меня узнать что-либо о Кимберовской премии. Кимберовская медаль, хотя и золотая, не вызывала у нее эмоций, но 2000 долларов были в то время приличной суммой. В СССР именно в 1965 году изменилась валютная политика правительства и появились магазины «Березка», где можно было покупать товары за иностранную валюту. За 2000 долларов там можно было купить автомобиль «Волга».