Валерий Алексеевич Павлинчук
Валерий Павлинчук в середине 60-х годов был наиболее яркой фигурой в Обнинске среди молодых физиков. В 1964 году, когда я с ним познакомился, ему исполнилось лишь 27 лет. Но, будучи уже сотрудником теоретического отдела Физико-энергетического института (ФЭИ), он возглавлял и парторганизацию отдела. Чем конкретно он там занимался, я не знал, вопросов об этом работникам секретных институтов обычно не задают. Именно Павлинчук стал инициатором создания обнинской команды КВН. Ему принадлежала и идея организации Дома ученых в клубе ФЭИ, в котором он стал председателем Программного совета. От имени Дома ученых Павлинчук приглашал многих известных тогда писателей, артистов и ученых, большинство которых соглашались приехать в Обнинск для встреч, выступлений и дискуссий. Власть партийных и местных городских организаций в Обнинске была слабой просто потому, что институты были секретными и «московского» подчинения. Даже секретарь Калужского обкома Кандренков не мог, например, пройти на территорию ФЭИ, где каждое здание имело собственную систему пропусков.
В 1965 Павлинчук, Валентин Турчин, Николай Работнов и Юрий Конобеев, все из теоретического отдела ФЭИ, начали готовить небольшую книжку «Физики шутят», которая после публикации в 1966 году в издательстве «Мир» быстро оказалась советским бестселлером. Научный юмор стал новым жанром. В книжке были собраны различные юмористические, шутливые высказывания, необычные случаи из жизни и карикатуры знаменитых зарубежных и советских физиков. Некоторые имели политический подтекст.
Благодаря многочисленным контактам в Москве, у Павлинчука появилась возможность добывать и привозить в Обнинск и некоторые работы самиздата для прочтения, главным образом, сотрудниками ФЭИ. На его деятельность, по-видимому, обратили внимание и в Москве. Для выступления в Доме ученых удалось пригласить Анастаса Ивановича Микояна, ставшего пенсионером в 1965 году. Сталинского наркома встретили сначала настороженно. Но он, опытный оратор, подробно рассказал, как именно ему удалось, прилетев на Кубу в 1962 году, уладить без серьезных конфликтов известный Карибский кризис, грозивший миру атомной войной. Его характеристики Хрущева, Кастро и Кеннеди оказались исключительно интересными. Отношение к Микояну сразу изменилось. В честь гостя в клубе ФЭИ устроили обед. Один из сопровождавших Микояна, пожилой человек, быстро нашел с молодыми физиками общий язык. Он пригласил Павлинчука к себе домой в Москве и показал ему продукцию не только самиздата, но и тамиздата – книги на русском, изданные за границей. Он разрешал Павлинчуку брать некоторые из них в Обнинск, но по возвращении книг всегда интересовался, кто именно прочитал ту или иную работу. (Впоследствии я узнал, что он оказывал такие же «услуги» и некоторым московским диссидентам.) Среди диссидентов такие вопросы обычно не задавались. Но Павлинчук был доверчив и неопытен. Однажды он привез из Москвы книги Милована Джиласа «Новый класс» и «Три встречи со Сталиным». Это была формально запрещенная литература. Она служила приманкой для многих. Обыск, вскоре проведенный в теоретическом отделе ФЭИ, обнаружил книги Джиласа, письмо Ф. Раскольникова Сталину и некоторые другие нелегальные издания. Была создана комиссия горкома КПСС, в которую 14–17 ноября 1967 года вызывали «на собеседование» работников теоретического отдела. Павлинчук, признанный зачинщиком, был исключен из КПСС и лишен допуска к секретным работам, что означало автоматическое увольнение из ФЭИ. Вскоре он попал в больницу. У него обострился хронический нефрит. Пересадок почек в то время еще не делали, но почечный диализ, который уже был освоен, мог бы спасти жизнь Валерия. На всех больных диализных аппаратов, однако, не хватало, и решение о том, кого именно следует лечить этим методом, принималось в Министерстве здравоохранения СССР. Павлинчук не попал в число привилегированных пациентов. Похороны Валерия Павлинчука превратились в Обнинске в демонстрацию. Приехало много москвичей. Был среди них и тот пожилой партиец, который обеспечивал ФЭИ тамиздатом. Процессию с гробом через город по проспекту Ленина снимали видеокамерами, фиксировались и прощальные речи на кладбище.