Юдела догадалась, что это дневной свет, который проникает сквозь разрушенную крышу дома и через сгнившие половицы пола над ее головой. Вероятно, и дверь, ведущая в подвал, настолько пострадала от времени, что ее невозможно было плотно запереть.
Это давало хоть какую-то надежду на спасение, но, впрочем, весьма слабую, потому что путы, связывающие ее, были слишком крепки.
Девушку пугала и полная неподвижность герцога. Он лежал, повернувшись к ней спиной, и, казалось, даже не дышал. И тут некая благодатная идея осенила ее. Это было воспоминание об игре ее детства — глупой, но весьма забавной.
С усилием Юдела повернулась на левый бок. Теперь они оба лежали спиной друг к другу. Потом она с невероятным трудом, испытывая резкую боль от соприкосновения с неровным каменным полом, стала перекатываться с боку на бок и наконец с радостью обнаружила, что может кончиками пальцев дотянуться до герцога.
Тотчас же она ощутила, что он отозвался на ее прикосновение, и ужас, который владел ею раньше, уступил на короткое время место чувству блаженного покоя. Теперь душа ее уже не так трепетала в страхе. Ведь рядом с ней был союзник — сильный и храбрый мужчина, хоть сейчас и накрепко связанный, но, конечно, способный вместе с ней найти выход из зловещей западни.
Юдела не знала, насколько тяжело он ранен и есть ли у него силы бороться, но все-таки одержанная ею маленькая победа сразу прояснила ее сознание. Она обрела способность реально оценивать ситуацию и искать пути к спасению. Веревки не давали ей возможности шевелить руками, но, отчаянно выгибая свое тело и как можно дальше вытягивая пальцы, она нащупала узел, стягивающий путы на запястьях герцога. Разбойники опутали его грубой, дешевой веревкой, развязать которую, на взгляд Юделы, было бы проще, чем более дорогостоящую и добротную. Но и в этом случае узел был достаточно тугим, и после многих безуспешных попыток, отнявших у нее много сил, она уже начала опасаться, что никогда не ослабит его, даже если обломает все ногти и сотрет до крови кожу на пальцах.
Отчаяние вновь вернулось к ней. Ведь если этот проклятый узел не будет распутан, то и она, и герцог останутся на этом каменном полу в доме, где обитают привидения, и умрут в страшных муках, как красочно описал лорд Джулиус их предстоящую участь.
От тяжелых усилий, а также от жутких мыслей Юделу бросило в жар, пот залил ее лицо, и — о, счастье! — она почувствовала, что платок, едва позволяющий ей дышать, начинает соскальзывать с ее губ. Еще мгновение, и она сможет говорить. Юдела энергично шевелила губами, подбородок заходил ходуном, и повязка спала! Она вскрикнула и, услышав собственный голос, не узнала его — настолько он был чужим и искаженным эхом подвала. Первым делом она крикнула, обращаясь к герцогу:
— Я должна освободить тебя!
Мгновенно в ее изобретательном мозгу появилась новая идея.
Подтянув свое тело еще немного по полу, она опять перевернулась, и теперь уже ее губы нашли в темноте тугой узел на веревке. Многострадальные, истерзанные пальцы на этот раз заменили зубки — крепкие и острые, которыми девушка всегда гордилась. Раньше отец часто дразнил ее, приговаривая, что молодая леди не должна колоть зубами орехи, а мать постоянно упрекала ее за то, что дочь перекусывает нитки, когда занимается шитьем, считая, что это быстрее, чем искать где-то поблизости ножницы. Юдела зубами буквально терзала веревку, одновременно вознося молитвы к небесам, чтобы они даровали ей успех в этом предприятии.
Когда она позволила себе минуту отдыха, то вспомнила, сколько ядовитой желчи изливал лорд Джулиус на своего старшего брата и как он в припадке безумного торжества вопил о своей победе. Страшно было подумать о том, что может сотворить такой негодяй, овладев титулом и состоянием герцогского рода. И какой удар обрушится на старую герцогиню при вести об исчезновении ее любимого внука. И как жестоко поступит с ней лорд Джулиус, заняв место Рэндольфа.
— Я спасу тебя! Я спасу! — вновь обратилась Юдела к неподвижно лежащему герцогу.
Хотя он по-прежнему не шевелился, девушка чувствовала, что от него исходит страстное желание немедленно освободиться от пут, и эта волевая энергия буквально заряжала воздух вокруг него и придавала ей новые силы. Ее зубы тянули и рвали волокна, из которых была сплетена веревка, и казалось, что занятие это будет длиться бесконечно, но вдруг веревка поддалась ее усилиям, распавшись, словно по волшебству.
Почувствовав, что он обрел долгожданную свободу, герцог тотчас же ожил и, восстанавливая кровообращение, стал яростно растирать онемевшие руки. Юделе хотелось оказать ему помощь, но она была слишком измучена и только прислушивалась к тому, как он борется со своими путами. До нее донесся облегченный вздох герцога, когда он вытащил изо рта кляп, и уж совсем чудом показался ей его голос, раздавшийся в темноте:
— Как вы себя чувствуете? Эти дьяволы не причинили вам вреда?
— Я в порядке, — поспешила заверить его Юдела, но ее странно изменившийся голос — хриплый и слабый — свидетельствовал о другом.
Пережитый страх, отчаянные попытки освободить герцога не прошли для нее даром.
Герцог ощупал ее руки и осторожно повернул Юделу так, чтобы иметь возможность развязать узел, стягивающий их за спиной.
— Позвольте мне заняться теперь вашим освобождением. Сначала развяжем руки, а потом и все остальное.
Он обращался к ней ровным, спокойным тоном, каким говорят с испуганным ребенком, а ей вдруг захотелось в ответ на это расплакаться и поведать ему о страхе, который она испытала недавно.
— Лорд Джулиус так сильно ударил вас сапогом! Я так беспокоилась о вас… Вы не ранены?
— Я получил пару-тройку царапин во время драки, но все кости, к счастью, целы, так что я легко отделался. Первейшая наша задача с вами, Юдела, — это скорее вылезти из этой проклятой дыры и добраться до дому.
Говоря это, он методично распутывал узлы на веревках, мешающих Юделе двигаться, и вскоре она уже могла приподняться и сесть.
Избавив от пут ее лодыжки, он занялся окончательным собственным освобождением. Наконец герцог смог подняться на ноги и, протянув Юделе руку, произнес:
— Если вы чувствуете, что способны передвигаться, милая Юдела, то я предлагаю как можно быстрее покинуть это убежище крыс и привидений.
Юдела, опершись на его руку, с усилием встала. Герцог обнял ее за плечи, и они медленно проследовали по гулким каменным плитам к лестнице. Слабый свет, сочившийся сверху, указывал им путь.
Но, когда они шагнули на первую ступеньку, Юдела испуганно прошептала:
— А вы не думаете, что эти люди поджидают нас там, наверху?
— Вряд ли, — убежденно заявил герцог. — Уверен, что они убрались отсюда уже давно. В их интересах было поторопиться. Скорее всего их карета была спрятана в лесу неподалеку. Но вот насчет наших лошадей у меня нет никаких сомнений, что они прихватили их с собой, так что нам предстоит вернуться домой пешком.
Юделе хотелось заверить его, что она охотно преодолеет и сотни миль, чтобы только очутиться под гостеприимным и безопасным кровом Освестри-хауза. Но она остерегалась излишних разговоров, зная, что голоса, усиленные эхом, разносятся по подвалу, и если у входной двери оставлен сторож, то им с герцогом вновь может угрожать опасность.
Вероятно, герцог тоже подумал об этом. Поэтому он убрал руку с ее плеча и осторожно прошел вперед, на каждом шагу чутко прислушиваясь.
На верхней ступеньке лестницы он выждал некоторое время, а потом, собравшись с духом, толкнул полусгнившую дверь.