Решить, где лед прочный, а где нет, помогает только практика! Вокруг нам попадались медвежьи следы, но самих медведей мы еще не встречали. Вчера я застрелил чудесного морского слона. Это страшные зверюги, перед которыми и медведь может спасовать. Промысел молодых тюленей мы завершили с относительно провальным результатом – 25 тонн, но мы последуем за матерыми, когда они поплывут на север, а дальше, за Шпицбергеном и возле восьмидесятого градуса широты нас ожидает охота на китов, которая, как мы надеемся, будет удачнее.
Мне, дорогая моя, очень нравится мое путешествие, и единственное, чего мне остается желать, это чтоб и ты так же радовалась и веселилась. Не думаю, чтобы ты узнала меня в том виде, в каком я явился сейчас в каюту. Капитан говорит, что такого страшного дикаря ему еще не доводилось видеть – волосы дыбом, руки в крови. На мне какие-то обноски, в сапогах хлюпает вода, а сверху они покрыты снежной коркой. Нож у меня за поясом не вынимается из чехла, потому что на нем запеклась кровь, одежда тоже запачкана кровью, плечи обвиты веревкой, в руках – абордажный топор. И это твой ангелочек, мама! До этих пор я и понятия не имел, что такое чувствовать себя совершенно здоровым, а сейчас я уверен, что могу отправиться куда угодно и выдержать что угодно.
И ты, дорогая, еще месяц-другой постарайся не волноваться – если кто-то и ощущал себя когда-либо целиком и полностью в своей тарелке, так это я. Кланяйся от меня всем на Гринхилл-плейс, миссис Уоллер и доктору[98], поклон также миссис Нилсон и всем в Лондоне[99]. Я бы написал и на Гринхилл-плейс, и в Лондон, но корабль уже подошел и ждет наших писем, а я уверен, что одно подробное стоит трех кратких.
Нежнейшие приветы миссис Бадд и самому Бадду[100]. Не теряй его адреса.
Капитан шлет тебе привет и называет меня грязным скандалистом, наотрез отказываясь объяснить причину столь нелестной характеристики. А еще он прозвал меня «великим ныряльщиком Севера» вследствие многочисленных моих подвигов на ниве исследования морских глубин. С тех пор, как я покинул Эдинбург, я ни разу не страдал морской болезнью. Мой нежный привет папе, Мэри, Лотти и Конни[101].
Конец письма.
Возобновляются записи в дневнике.
Пятница, 9 апреля
Шторм все продолжается, так что весь день не работали. Высокие волны. Укрывались за носовым выступом. Бездарный день. Ничего не делал, только спал и писал дневник. Начали отдирать жир от шкур. Боюсь, что и завтрашний день не сулит ничего хорошего.
Восемь зарисовок: Волочение тюленьей шкуры. В ожидании матери. Процессия. С дубинкой на малыша. Тяжелый груз. Происшествие. Опасный момент. Снятие шкуры.
98
Доктор Брайен Чарльз Уоллер был шестью годами старше Конан Дойла и оказал огромное влияние как на его карьеру медика, так и на его литературное развитие. Был шафером на свадьбе Конан Дойла в 1885 году.
99
«Все в Лондоне» – лондонские дяди и тетки писателя; кто такая миссис Нилсон – неизвестно.
100
Доктор Джордж Тернавайн Бадд учился на курс старше Конан Дойла. Вопреки предостережениям тех, кто знал доктора, Конан Дойл согласился в 1882 г. быть его ассистентом в Плимуте. «Его ожидала блестящая карьера, ибо помимо глубоких медицинских познаний, почерпнутых за время обучения в самой практической из медицинских школ всего мира, он обладал невероятным обаянием, чем сразу же располагал к себе пациента и вызывал у него доверие». Так описывал Конан Дойл необходимые, по его мнению, качества врача в автобиографическом рассказе «Практика Крэбба».
В Плимуте он обнаружил, что в своей обширной практике Бадд нарушал этические нормы профессии. Сотрудничество их продлилось только полтора месяца, затем Конан Дойл, перебравшись в Саутси, Портсмут, начал практиковать самостоятельно. В своем романе «Записки Старка Мунро» и «Приключениях и воспоминаниях» он рассказал историю своего конфликта с Баддом (выступающим там под именем Каллингворта). Бадд скончался в возрасте тридцати четырех лет, по-видимому, от психического заболевания.
101
Речь идет об упоминавшейся ранее сестре Конан Дойла Лотти, другой его сестре Конни, которой к тому времени исполнилось 12 лет, а также о шестнадцатилетней ирландке Мэри Килпатрик, служившей в доме у родителей Конан Дойла.