И мне вдруг захотелось есть. Так сильно захотелось есть. И ещё жить. Но её строгий взгляд остужает мой пыл. Но на рёбрышки в фирменном соусе я всё равно набрасываюсь, запивая клюквенным морсом.
— Ты не против?
— Ты про мою квартиру или мой ужин?
— Я про всё.
Она демонстративно накладывает рёбра и себе из общего блюда. И обильно поливает соусом. Выпивает бокал вина. До дна.
Опустошив тарелку, мы молча сверлим друг друга взглядом. Я зову официанта, чтобы нам принесли счёт.
— Виталик перекинул мне деньги на телефон, — осторожно сообщает она.
— Оставь себе.
— Два упрямых барана.
— Я не спорю. Тебе видней.
Выходя из ресторана, понимаю, что Никитенко и след простыл. Вызываю такси. Она ёжится в тонком пальто от ветра. Я решаюсь. И прижимаю к себе. Она льнёт свою голову к моему плечу. Чувствую, как от неё уходит напряжение.
В такси я еду спереди. Чтобы остыть и подумать. Слишком многое сегодня поставлено на карту.
Она открывает подъездную дверь, а я интересуюсь:
— Юпитер вечером гулял?
— Да, — коротко и снова нервно отвечает она.
Подходя к квартире, мы оба уже на взводе. Всё это напоминает нам неприятные события давних лет.
В прихожей Юпитер скачет и пытается лизнуть в лицо, пока мы разуваемся. Я забираю пальто из её рук, стараясь не касаться. Сегодня ничего не будет. Не хочу вновь допустить ошибку.
— Чай? — она по-прежнему немногословна.
— Спасибо. Я не хочу. Могу тебе составить компанию.
— А что ты хочешь? — я знаю, что теперь она провоцирует меня.
— Спать.
Она берёт на руки Юпитера.
— Юрий же считает, что мы должны поговорить.
— Я тоже так считаю. Но мы один раз уже поговорили на пьяную голову. Поэтому больше таких разговоров не будет. Утром. Всё утром. Тебе завтра надо дежурить?
— Нет.
— Вот и прекрасно. Идём спать.
Я подхожу и обнимаю её за талию.
— Покажешь, где можно прилечь?
Мы проходим в гостиную. Она собирается расстелить диван.
— Можно в твоей комнате на кровати?
— Хорошо. Я тут лягу.
— Нет. Ты не поняла. Можно с тобой? Обещаю руки не распускать сегодня.
Она пожимает плечами и выходит. Я иду за ней. Она расстилает кровать и снова выходит. Я, не думая, раздеваюсь и залажу под одеяло. Голова начинает кружиться от её запаха и воспоминаний. И снова непонятное отчаяние захватывает сознание. Но я гоню его прочь.
Слышу, как перестаёт шуметь вода в душе. Слышу её шаги. И тишина. Не придёт? Нет, слышу рядом шорох. Глаза не открываю, чтобы не смутить её. Ложится тихо и накрывается одеялом. Между нами большое расстояние. Я протягиваю руку и тащу её к себе. Она прижимается спиной и кладёт мою руку к себе на прохладное бедро. Чтоб согреться. Раньше она так часто делала.
Всё. Я впервые за сутки спокойно погружаюсь в сон. Нет, впервые за четыре года. Тишина полная, только наше дыхание и мелькание фар машин в темноте за окном, которое так успокаивает, когда двое рядом.
Ну что опять? Это что такое? Она подтягивает руку на талию и успокаивающе гладит. Я понял, это Юпитер запрыгнул в ногах кровати и крутится, чтобы поудобнее устроиться возле нас.
Глава 25
Как же не хочется просыпаться. Юпитер мою ногу совсем отлежал. Какой-то он очень тяжёлый сегодня. Надо вставать, вести его на прогулку.
И тут я резко сажусь на кровати. Вчерашний вечер и его события мигом всплывают воспоминаниями в моей голове. Мамочки, Клим спит рядом со мной. И это его нога принудила мою ногу занеметь.
Он открывает один глаз.
— Доброе утро, рыженькая.
Я фыркаю в ответ. А он властно притягивает к своим губам и целует, откидывая меня снова на подушки. Я пытаюсь сопротивляться. Хочу выдвинуть аргумент, что Юпитер страдает и должен выйти на улицу.
— Ты обещал руки не распускать, — не понимаю зачем это мне, но начинаю ломаться.
— Вчера. Вчера обещал, и вчера обещание сдержал.
Нашему новому поцелую мешает телефонный звонок.
— Да, Юра.
Я пытаюсь восстановить дыхание, а Клим откидывается рядом со мной на подушку и кладёт свою горячую ладонь на мой голый живот, потому что майка задралась, пока мы целовались. Низ живота окатывает сильной волной, и я решаю выбираться, потому что рискую задержаться, а Юпитер уже ходит туда-сюда вокруг кровати.
— Пойдём, мой мальчик. Иди сюда, — подхватываю его на руки, оборачиваюсь, ловлю его ласковый взгляд и выхожу из комнаты.
Сегодня за ночь очень сильно подморозило. В ледяных лужах заискрило утреннее солнце, а воздух стал таким прозрачным, что даже унылые, почти голые деревья преобразились и заиграли поздними осенними красками. Порыв ветра неожиданно сносит меня с бардюра возле подъезда. И я, наконец, отчётливо понимаю, что моя жизнь снова делает поворот.