Я и жалела его, наверняка, он очень устал. Перелёт сложный. Работа сложная, далеко на севере. Могу представить, что он там себе надумал, когда я не поднимала трубку. И злилась… Всё ещё сильно злилась.
Во-первых, он опаздывал. Знаю, что не его вина, но это очень злит. Во-вторых, разрешить своей бывшей… Совсем недавней бывшей…
То ли я сильно задумалась, то ли уснула, поэтому, когда раздался звонок, разблокировала и ответила на автомате, толком не понимая, сейчас день или вечер, и кто звонит на мой телефон.
— Да, — ответила я хриплым голосом.
— Я советую тебе лечь на живот и оголить своё мягкое место. Хоть и не ношу, но ремень купил, — и отключился.
Глава 36
Сегодня, отдохнув и переосмыслив произошедшее вчера, я по-другому посмотрела на ситуацию с его бывшей. Да я сама себе почти на ровном месте создала проблему. И, судя по всему, разговор предстоит между нами непростой.
А могли бы хорошо субботний вечер провести. Ремень какой-то ещё… Он шутит так? По голосу и не скажешь. Нет, ну, в самом деле, не станет же он меня воспитывать таким образом? А если станет…
Про если я додумать не успела, потому что услышала, как поворачивается ключ в замке. Вот оно как. Клим всегда, возвращаясь домой, звонил в дверь. Любил, чтобы я открыла. Встретила, поцеловала. Ему нравилось видеть, как я по нему соскучилась. Говорил, что так ощущает, что приходит домой.
Не знаю почему, но я мгновенно скрылась в ванной. Включила душ и стала быстро раздеваться, чтобы успеть стать под воду. Дверь не стала защёлкивать — я так никогда не делаю, когда мы дома. Зачем его злить лишний раз. Но открыть кабинку я не успела…
— Куда собралась? — он сильно схватил меня за плечо и потащил в сторону двери.
— Подожди, дай халат накину, — я стояла перед ним полностью обнажённой и испуганно моргала.
— А зачем? — он посмотрел мне в глаза и хитро прищурился. — Я же тебя предупредил, чтобы ты была готова.
— Ты не сделаешь это… — по правде сказать, я сильно растерялась.
Он не посмеет. Он не должен так поступить со мной… Это будет конец всему…
— Что это? Ты ремень имеешь в виду? С чего взяла, что не сделаю? Думаешь, что рука не поднимется у меня? — таким злым я его ещё никогда не видела. — Ты представляешь, как я себя чувствовал, когда ты не брала трубку? Да я уже надумал всё, что только можно. Представил, что за помощью придётся в спецслужбы обращаться. С тебя станется — исчезнешь и с концами, думай, что хочешь, — он не переставал меня трясти, что было сил. — Как тебе можно что-то по-другому донести, кроме ремня, что так делать нельзя. Что запрещается так поступать с людьми. Что надо человеку хоть слово дать сказать, а потом уже рубить с плеча. А вот ремень запомнишь! И надолго!
Я вырвала свою руку. А он гневно сорвал с крючка мой халат. Впрочем, и сам крючок тоже сорвал. В ванной, несмотря на шум от душа, раздался пронзительный звон металла по кафельному полу, от которого я зажмурила глаза и прислонилась к стене.
Больше всего я боялась, что он сделает что-нибудь такое, что я не смогу этого простить. Не смогу продолжать отношения. И мне захотелось его остановить. Остановить, чтобы спасти нашу любовь. Но не знала, что делать.
Я услышала шорох и поняла, что Клим выключил воду. Открыла глаза и сразу наткнулась на него… На его безумный взгляд. Да, именно безумный. Всё, я довела мужика. Как же теперь его утихомирить-то?!
Он всё ещё держал мой халат в одной руке и смотрел так, словно решал, что ещё можно добавить к своей казни. И вдруг резко бросил его в меня так, что пояс больно ударил по моей щеке.
— За мной, — странно, но я успела схватить халат руками и мигом набросить его на себя за считанные секунды.
Что он задумал? Он повернулся:
— Ну! Долго ждать?
Я пошла за ним следом. И уже даже собиралась высказать ему всё как следует. Прикрыв свою наготу, мысли стали собираться в кучу. Судорожно в голове подбирала слова, чтобы привести свои доводы. Показать ему, что мне тоже было очень обидно и больно.
— Сядь, — сказал он уже более спокойным тоном, что окончательно сбило мои мысли и заставило остановиться меня на месте.
Он второй раз развернулся ко мне.
— Сядь, я сказал. Ты можешь хоть раз сделать то, что я прошу?! — теперь голос его снова набирал новую высоту, а в глазах, я не могла в этом ошибиться, впервые увидела ненависть.
Даже после того, как я удалила письмо, в его глазах не было ненависти. Было сожаление, жалость, боль… Но ненависти точно не было. Неужели, он так быстро возненавидел меня.
— Ты что, совсем не слышишь, что я говорю тебе? Быстро села и слушай меня внимательно, — он крикнул на меня, но на этот раз потащил за рукав халата, словно боялся дотронуться до меня и усадил на диван.