Но одна мысль глубоко и крепко вонзилась ему в мозг и сверлила до невыносимой боли. Папа не мог взять в толк, кто пустил такой слушок. Ведь даже он не знал этого точно, только подозревал фармазонщика в причастности к афере. Не мог же на самом деле этот Виктор на каждом перекрестке трезвонить, что нагрел на коллекции древних монет самого Папу! Это для фармазонщика верная смерть, и даже не от Папы, а от каждого, кому захочется заполучить себе баснословно дорогую коллекцию. Не самоубийца же Виктор. Парни, которые тряханули маклера, ничего сказать никому не могли: им в тот же день повязали шнурки на шеи и присыпали землей вместе с маклером. Слишком высока цена была, чтобы оставлять живыми таких свидетелей. Дусев терялся в догадках, и это еще сильнее выводило его из себя.
После встречи с Корозовым настроение Папы было скверным. Информации практически ноль. Результаты поиска такие же, как у Акламина. Прошло несколько дней, а воз и ныне там. Папа выжимал соки из подручных, но никаких новых сведений не получал. Все было в тумане.
Ближе к вечеру Дусев, надев костюм и белую рубаху, направился в ресторан «Млечный Путь» — там была назначена деловая встреча. Он часто наведывался в это заведение — владелец ресторана был его человеком. Папу хорошо тут встречали и провожали.
Ресторан был небольшим, но уютным. Прекрасно оформлен изнутри и снаружи. Издалека виден фасад с красивой декоративной плиткой, большими затемненными окнами и ярким названием.
Свернув с дороги, водитель, как обычно, припарковал авто на площадке перед рестораном. Телохранитель, крепкий на вид верткий быстрый рыжеволосый парень в джинсах и черной рубахе навыпуск, выскочил из машины и открыл для Папы дверь. Тот, вдохнув воздух, неспешно опустил ногу на асфальт. Вышел неторопливо, расправил плечи, посмотрел на наручные часы, повернулся лицом к ресторану, спиной к дороге. И тут услыхал, как сзади прокричал молодой голос:
— Папа, повернись рылом к смерти!
Оглянувшись на дорогу, он увидал, что прямо против него притормозил черный автомобиль с тонированными стеклами. В задней боковой двери стекло опущено, и из салона торчит ствол автомата.
Инстинктивно пригнувшись, Дусев услыхал автоматную очередь.
Выхватив пистолет, рыжеволосый телохранитель сильно за руку рванул Папу книзу, бросая лицом на асфальт, а сам, присев у колеса, стал палить по автомобилю. Водитель — большеголовый, крупный стриженный накоротко — тоже выхватил оружие и начал стрелять прямо из салона.
Пули из автомата напоследок прошили металл кузова, и ствол убрался. Авто сорвалось с места.
— Номерок и машинку запомни! — закричал телохранитель водителю, вскакивая во весь рост и стреляя вдогонку.
После этого подбежал к Папе, увидал кровь на пиджаке и рубахе, спросил:
— Папа, ты как, живой?
В горячке тот не почувствовал, что его обожгло пулями. Только теперь, когда стал шевелиться, понял: зацепило.
Торопливо, с излишней расторопностью, озираясь, подбежал водитель:
— Слышь, номерок в голове! — сказал, размахивая стволом и произнося номер авто.
Попытавшись подняться, Дусев застонал, но на коленях все-таки удержался, выдавил сквозь зубы:
— За ним! Достать его!
Словно получив команду «фас», большеголовый водитель кинулся за руль. Сунув пистолет за пояс, телохранитель поддержал Дусева под руку:
— Папа, тебе нужен лекарь!
Подбежали охранники ресторана, подхватили Папу и на руках занесли внутрь. Посадили на диван в помещении охраны. И вокруг замельтешили какие-то работники ресторана. У Дусева зарябило в глазах. Он потребовал:
— Всех вон! Перевяжите рану!
Рядом с Папой, вытягивая шею, тонкую и длинную, как у жирафа, остались суетливый директор и невысокая, с лицом маленькой куколки девушка в синей кофточке, черной юбочке и белом переднике, готовившая бинты и пластырь. Голова у Дусева шла кругом. Сжимая зубы, он затрудненно дышал, пытаясь вообразить, кто мог устроить покушение на него. Девушка с помощью директора сняла с Папы пиджак, разорвала и срезала рубаху, ловко наложила на раны бинты, заклеила пластырем, потом повернулась к директору и что-то шепнула.
Увидал это, Дусев резко отреагировал:
— Не сметь шептаться в моем присутствии! Говори вслух все, как есть!
Испуганно глянув на директора, девушка словно спросила у того разрешение и пролепетала:
— Нужно в операционную. Вытащить пулю.
Морщась, Дусев чувствовал, что слабеет, но упорно удерживал сознание:
— Что ты понимаешь, коза?! Заживет!
Однако директор, вытягивая шею, поддержал свою работницу, заступился: