Доктор Поумрой моргнул. Ему не нравились восторги и шумиха, которыми окружили эту женщину простолюдины в мундирах, очевидно не видевшие никого более достойного. Медицина держится на высоком мастерстве и знаниях, а не на случайно приобретенном опыте.
– Тем не менее, мисс Лэттерли, мисс Найтингейл и ее помощницы, включая вас, были не более чем дилетантками. Ими вы и останетесь. В стране нет и, похоже, не будет ни единой медицинской школы, которая принимала бы женщин. Боже правый! Лучшие университеты до сих пор не принимают даже людей иного вероисповедания! Что уж там говорить о женщинах! Да и кто, скажите мне, позволил бы им практиковать? Вы бы лучше приступили к своим непосредственным обязанностям! А свое мнение будьте любезны держать при себе! Сделайте перевязку миссис Уорбертон… – Лицо его сморщилось от гнева, поскольку Эстер не двинулась с места. – И положите, наконец, этого ребенка! Если вам нравится нянчить детей, выходите замуж и заведите своих, а не сидите здесь, как кормилица. Принесите чистые бинты, чтобы я мог осмотреть миссис Уорбертон. И захватите немного льда. Кажется, у нее жар.
Эстер оцепенела от бешенства и беспомощности. Хирург обращался к ней свысока, не скрывая презрения. Конечно, можно высказать этому человеку в глаза все, что она думает и о нем, и о его самомнении, но тогда бы они стали навсегда злейшими врагами. И, возможно, он назло ей отказался бы оперировать Джона Эйрдри.
Усилием воли Эстер подавила раздражение, и достойный ответ так и остался при ней.
– Когда вы собираетесь оперировать мальчика? – спросила она вместо этого, глядя хирургу в глаза.
Он слегка покраснел. Что-то в глазах сестры приводило его в замешательство.
– Я еще утром решил, что прооперирую его сегодня, мисс Лэттерли. Так что ваши советы несколько запоздали, – солгал он, но Эстер даже виду не подала, что раскусила его.
– Уверена, вы, как всегда, приняли верное решение, – подыграла она ему.
– Ну, так чего же вы ждете? – осведомился Поумрой, вынимая руки из карманов. – Положите ребенка на место и займитесь, наконец, делом! Вы что, не знаете, как менять повязку? Вашего умения наверняка хватит для такой задачи. – Голос его вновь зазвучал язвительно – хирург брал реванш. – Бинты в шкафу, в том конце палаты, а ключ, вне всякого сомнения, находится у вас.
От ярости Эстер не сразу смогла ответить. Она молча положила ребенка на койку и поднялась на ноги.
– Разве ключ не висит у вас на поясе? – продолжал ехидничать Поумрой.
Размахивая связкой ключей и не без умысла задев ими фалды несносного начальника, Эстер стремительным шагом двинулась в дальний конец палаты – за бинтами.
Сегодня она дежурила с самого утра и уже к четырем часам пополудни почувствовала себя морально опустошенной, да и физическое состояние оставляло желать лучшего. Ломило спину, ноги почти не гнулись в коленях, ступни болели, обувь казалась тесной; шпильки в прическе так и норовили впиться в голову. У нее не было никакого настроения продолжать затянувшийся спор с начальством относительно того, каких именно женщин следует принимать на работу в лазарет. Эстер, в частности, хотела бы, чтобы уход за больными стал уважаемой и достойно оплачиваемой профессией, привлекающей умных и культурных женщин. А миссис Стэнсфилд – старшая сестра – выросла среди женщин грубых и исполнительных, умеющих только чистить, мыть, разводить огонь и приносить уголь, стирать, убирать мусор и готовить бинты для перевязок. Такие, как она, должны были, ко всему прочему, еще и поддерживать дисциплину. В отличие от Эстер, миссис Стэнсфилд не имела ни малейшего желания изучать медицину, самостоятельно, в случае отсутствия хирурга, давать больным лекарства и делать перевязку, не говоря уже о том, чтобы помогать оперировать. Сестер милосердия, вернувшихся из Крыма, она считала зазнавшимися молодыми выскочками, а их взгляды – вредными, причем мнения своего она даже не скрывала.
Но этим вечером Эстер просто пожелала ей всего доброго и вышла, оставив миссис Стэнсфилд в некотором недоумении: та как раз собиралась прочесть подчиненной целую лекцию о нравственном и служебном долге – и вот, надо же, не удалось. Какая досада! Придется прочесть ее завтра.
До дома с меблированными комнатами, где поселилась Эстер, было рукой подать. Прежде она жила вместе со своим братом Чарльзом и его женой Имогеной, но в связи с финансовым крахом семьи и смертью родителей было бы просто нечестно взваливать на плечи Чарльза еще и сестрицу, вернувшуюся из Крыма, чтобы поддержать родственников в скорбный час утраты. После того как закончилось следствие по делу Грея, Эстер с помощью леди Калландры Дэвьет получила место в лечебнице, позволившее ей самостоятельно зарабатывать себе на жизнь и попытаться реализовать свои таланты администратора и медицинской сестры.