– А вы? – спросила она. – Так до сих пор и работаете под началом мистера Ранкорна?
В какой степени ему удалось восстановить память, Эстер спросить не решилась – Монк слишком болезненно относился к таким разговорам. Да и Ранкорна, честно говоря, упоминать не стоило.
– Да. – Он поморщился.
– И с сержантом Ивэном? – Она невольно улыбнулась.
– Да, и с Ивэном тоже…
Монк, похоже, хотел добавить еще что-то, но тут на ступенях крыльца показался Оливер Рэтбоун, элегантный и довольный, уже без мантии и парика.
Монк прищурился, но от каких-либо замечаний воздержался.
– Думаете, есть надежда, мистер Рэтбоун? – жадно спросила Эстер.
– Надежда есть, мисс Лэттерли, – сдержанно отозвался адвокат. – Хотя пока весьма смутная.
– Не забывайте, что вам нужно убедить еще и судью, Рэтбоун, – ядовито сказал Монк, застегиваясь на все пуговицы. – А не только мисс Лэттерли, галерку или даже присяжных. Ваша работа перед ними может быть блестящей, но все это лишь оболочка, а не суть. – И до того, как Рэтбоун успел что-либо ответить, инспектор поклонился сразу и ему, и Эстер, повернулся на каблуках и зашагал вниз по темнеющей улице.
– Вот человек, которому не помешала бы толика обаяния, – кисло заметил Рэтбоун. – Впрочем, полагаю, что в его профессии это качество практически невостребованно. Я могу подвезти вас в своем экипаже, мисс Лэттерли.
– Думаю, что обаяние – весьма сомнительное качество, – произнесла Эстер, тщательно подбирая слова. – И дело Грея – ярчайший пример того, как можно употребить обаяние во вред.
– Охотно верю, что вы невысоко цените это качество, мисс Лэттерли, – сказал адвокат. Глаза его при этом смеялись.
– О… – Она хотела ответить такой же изящной колкостью, но ничего подобного просто не смогла придумать. Да и трудно сказать, кто именно был объектом тонкой насмешки Рэтбоуна: Эстер, Монк или он сам. Кроме того, было непонятно, содержала ли эта насмешка нечто обидное. – Да… – Эстер поискала нужные слова. – Да, я не доверяю людскому обаянию. По-моему, это просто пустой блеск, свет без тепла… Благодарю вас, я возвращаюсь вместе с леди Калландрой, но вы были весьма любезны, предложив воспользоваться вашим экипажем. Всего доброго, мистер Рэтбоун.
– Всего доброго, мисс Лэттерли. – Он поклонился, продолжая улыбаться.
Глава 3
Сэра Бэзила Мюидора и Монка разделял огромный, почти во всю комнату ковер. Сэр Бэзил был бледен, но лицо его не выражало растерянности – лишь изумление и недоверие.
– Прошу прощения? – холодно переспросил он.
– Никто не проникал в дом снаружи в ночь на понедельник, сэр, – повторил Монк. – За улицей наблюдали в течение всей ночи, причем с обоих концов…
– Кто наблюдал? – Мюидор приподнял черные брови, отчего его взгляд стал еще более жестким.
Монк едва не вспылил. Недоверие Мюидора болезненно укололо его, поскольку таило в себе сомнение в компетентности полицейского. Он подавил раздражение и продолжал по возможности ровным голосом:
– Дежурный констебль, хозяин дома, не спавший всю ночь, так как у него заболела жена; прибывший по вызову доктор. – Китайца Пэдди Монк умышленно не упомянул – вряд ли сэр Бэзил отнесся бы с доверием к такому наблюдателю. – А также все ливрейные лакеи и кучера, ожидавшие своих хозяев на углу Чандос-стрит, где был званый вечер.
– Тогда, очевидно, преступник проник в дом через конюшни, – раздраженно сказал Бэзил.
– Конюхи и грумы спят в помещениях над стойлами, сэр, – заметил Монк. – Всякий, кто попробовал бы вскарабкаться на крышу, вряд ли смог бы пройти бесшумно и не встревожить хотя бы лошадей. Влезть на крышу дома и спуститься по стене со стороны фасада практически невозможно, если только это не был скалолаз с веревками и специальным снаряжением…
– Ваша ирония неуместна, – оборвал его сэр Бэзил. – Я понял вашу мысль. Тогда, стало быть, он проник со стороны фасада, дождавшись, когда ваш патрульный констебль пройдет мимо. Другого ответа я не вижу. Не мог же он, в самом деле, прятаться в доме в течение всего вечера! И утром он не мог покинуть дом незамеченным, потому что уже проснулись слуги.
Монку пришлось рассказать ему и о Китайце Пэдди.
– Прошу прощения, но вы ошибаетесь. За углом Харли-стрит всю ночь прятался взломщик, надеясь, что ему подвернется шанс. Шанс ему так и не подвернулся, поскольку на улице было людно и она хорошо просматривалась в обе стороны. Но с одиннадцати до четырех, то есть как раз в интересующий нас промежуток времени, он наблюдал за улицей. Прошу прощения.
Сэр Бэзил даже отшатнулся от стола, за которым стоял; глаза его потемнели, рот гневно скривился.