– Говорят, что лекарства от СПИДа нет. Мало ли что говорят. А у нас оно получилось. И мы им лечим.
С посылом «лечим» и была связана постоянная озабоченность Петра Егоровича, который, хотя и не был медиком и во всех тонкостях проблематики со СПИДом не разбирался, но был финансистом, замешанным на «генах» своих «родственников» – рисковых братьев из не менее рискованных объединений. Итак, получалось, что иммунодефицит – это суммарное последствие нескольких не вылеченных заболеваний организма, приводящее к дефициту его защитных сил. Как со всем этим была связана таблетка? А таблетка была универсальной и сразу от всего. В нее для усиления эффекта вводился специальный транквилизатор, покупаемый концерном у американцев на черном рынке. Транквилизатор вроде бы и давал эффект излечения от СПИДа, но всего где-то процентов на тридцать-сорок от числа заболевших. Остальная часть пациентов, принимавших таблетки, подозрительно быстро оказывалась на том свете. Об этом знала только секретная статистика концерна. Да и со стороны было трудно определить причину смерти больного. Получалось, что если клиент выздоравливал, то от СПИДа – таблетки помогли. Когда умирал, то от чего угодно, но не от СПИДа. Ведь антитела, которые при СПИДе регистрируют в крови пациентов, – это косвенная улика. А прямая улика – это вирусы. Вирус СПИДа до сих пор не обнаружен. Тогда во всех нехороших случаях таблетки были ни при чем. Короче, таблетки были нарасхват, а на рынке появилась конкурирующая продукция. Но фармацевтический концерн, да еще с такой продвинутой репутацией, был вне конкуренции и стал очень привлекательным для клиентов. Их число, особенно в последние годы, постоянно росло. Увеличивался и объем финансового портфеля банка. Это означало, что часть денег, которые могли бы освоить конкурирующие банки, уходила в банк, возглавляемый Петром Егоровичем. И это было нормально. Итак, бизнес Петра Егоровича до сегодняшнего дня был надежно защищен от всякого рода посягательств, так как полностью легализовался и четко действовал в режиме «по понятиям». Это вполне устраивало всех функционеров по обе стороны баррикад. Но?! Без «но» у Петра Егоровича почему-то никогда не получалось. И это «но» подстроили, Петр Егорович не сомневался, конкуренты банка. Только он никак не мог сообразить, как им это удалось.
«Меня просто кинули каким-то совершенно непонятным, самым настоящим изуверским способом. Такое даже придумать сложно», – думал Петр Егорович. Его, никогда ничего подобного в жизни не делавшего, ну, может быть, только иногда в мыслях, заставили украсть собственный общак. И не просто увести, а самым банальным образом уничтожить, проиграть в рулетку.
Сейчас Петр Егорович старался спокойно расставить все точки над всеми своими «и» – обрисовать для себя возможное развитие событий. Вариант первый. Его совсем скоро по кусочкам разорвут братья по цеху. Наверняка будет очень больно и придется досрочно отправиться туда, куда уходят все желающие расстаться с жизнью. Ему это надо? Вариант второй. Можно разобраться, как это делают приличные и, самое главное, честные люди, в том, кто виноват. А что дальше?
«Защиту от братьев по цеху мне, гражданину России, может обеспечить и мое родное государство», – подумал Петр Егорович.
Перефразировав известную мысль о том, что умирать стоя все же незачем, так как можно еще пожить и на коленях, Петр Егорович пришел в сложившейся ситуации к совершенно правильному выводу. За решеткой существовать вполне терпимо. Он поднялся с кресла и подошел к столу.
Подполковник Семенов Петр Афанасьевич, следователь городской прокуратуры, с удивлением смотрел на только что прочитанный документ. Такого за его более чем двадцатилетнюю практику следственной работы еще не было. Преступник сам пришел в прокуратуру, сообщил о преступлении, провел подробный, кстати, профессиональный анализ случившегося и сам же сделал вывод. Именно он совершил это преступление. Но из его слов следует, что его преступление – результат козней кого-то другого, неизвестного недоброжелателя. А сам он не виноват! И дальше на многих страницах пухлого документа доказательства невиновности. Если бы заявитель не пришел сам и не сознался, недели через две-три, ну, может быть, через месяц-другой, это все равно бы раскопали. Тогда бы он явился уже не самостоятельно и безо всяких желаний. Ведь речь шла о хищении со счетов банка порядка четырех миллионов долларов. Похититель – генеральный директор этого же банка. С предполагаемого преступника, а он, получается, является еще и потерпевшим, на всякий случай взяли подписку о невыезде и отпустили домой.