Уже полмесяца как они с Фабианом не обменялись ни словом. На прошлой неделе его тут не было, а на предыдущей оба дулись друг на друга. А теперь вот этот клочок бумаги по-настоящему их касался, и это было хуже чем предательство. Самым подлым тут была эта форма множественного числа: «покупатели убыточного предприятия», это означало, что он вступил с кем-то в сговор, чтобы провернуть эту махинацию, что он неделями, если не месяцами, готовил сделку у нее за спиной – нет, она не хотела этому верить. Как бы ему удалось надуть ее, да так, чтобы она ничего не заподозрила, неужели и в самом деле возможно настолько заморочить голову партнерше? Об этом она не имела понятия, в деловом мире многое было выше ее понимания, она с самого начала доверяла ему, никогда не читала полностью договоры, а главное – это никогда не было ее обязанностью.
Как только она оказалась в метро, к ней вернулось ощущение полной потерянности, охватившее ее в гостиничном номере, то же чувство, будто ее все бросили. И даже спустя три дня оно все еще не покидало ее. Опять возникло желание позвонить кому-нибудь, кому угодно, чтобы ее успокоили, но она никого не хотела беспокоить. Тем более что это так унизительно, звать на помощь и подразумевать при этом, что от нее ускользает собственная лавочка, что она в ней ничем не управляет, это было бы почти позором. К счастью, были все эти люди вокруг нее. Жизнь в Париже Аврору успокаивала, убеждала, что здесь она находится в центре всего, постоянно окружена жизнью. Ей нравилось слышать разные языки мира, видеть людей, приехавших сюда со всего света из одного только желания посетить этот город, пройтись по нему пешком, проехаться на велосипеде, в автобусе и даже на рикше. Она чувствовала себя настоящей среди этого столпотворения восхищенных чужестранцев. Да и всех прочих, кто выбрал жизнь здесь, кто грезил об этом городе и ухватился за него как за мечту, за этот идеальный Париж, созданный иллюзией некоего вселенского притяжения. И для нее было необходимо ощущать, что она находится в средоточии всей этой энергии. В том, что касается моды, Париж действительно центр мира. Несмотря на кризисы и страхи, Париж всегда будет эмблемой творчества, колыбелью высокой моды. Аврора чувствовала, как ее подпитывает это возбуждение при одной только мысли, что величайшие кутюрье, ювелиры и кожевенники съезжались сюда, чтобы устраивать показы своих новых коллекций, что именно в Париже проводились самые престижные, самые прекрасные дефиле во время Fashion Weeks[7] и что объединяла, скрепляла все это именно жизненная сила этого города.
Однако сегодня вечером в ней по-прежнему преобладал страх – страх, что однажды она больше не сможет создавать свои коллекции, не сможет устраивать дефиле, и эта невозможность казалась ей изгнанием. У ее бренда уже были проблемы, но на этот раз беда пришла изнутри. Она снова достала этот клочок бумаги из кармана. Объявить о банкротстве – о таком она никогда даже не думала. Потерять фирму, которая носит ее имя, было все равно что потерять собственную личность. Она не представляла себе, как сказать своим шести работникам, что она сюда больше не придет, что они сюда больше не придут. Как бросить их всех после того, как тысячу раз сама просила их поработать допоздна. Как сказать, глядя в глаза Айше, Лоре, Саиду, Сандрине, Маэве и Рикардо, что на сей раз они все останавливают и расстаются. Как бросить их всех? Она ни за что не сможет.
В переполненном вагоне метро Аврора решила, что ей непременно надо поговорить с Фабианом, прямо сейчас. Сразу после третьего гудка включился его автоответчик. Оставить ему сообщение было все равно что предупредить его, а она хотела застать своего компаньона врасплох, огорошить, внезапно заговорив об этом странном клочке бумаги, чтобы посмотреть на его реакцию. Сейчас же она видела только то, что, очевидно, больше не будет ни эйфории их дебюта, ни бессонницы перед дефиле, когда они работали ночами напролет, но весело и с музыкой. Больше всего ее бесила мысль о той энергии, которую она потратила, чтобы создать именной бренд, потому что сегодня ей не хватило бы сил снова проделать весь этот путь. Чтобы создать свою фирму во Франции, надо быть либо безумцем, либо иметь очень хорошее окружение. Окружена-то она была, и поклонниками ее творчества, и льстецами, и теми, кто готов был оказать ей помощь, поскольку считалась многообещающим модельером. Но она знала, поскольку видела это вокруг себя множество раз: стоит тебе облажаться, и ты уже не поднимаешься. В Париже провал – это пожизненный приговор.