«Прибереги денежки. Папа собирается отсматривать камеры. Тебе вкатят штраф за твое художество!»
*смайл, который злорадно ухмыляется*
«Ему заняться нечем?»
И дальше:
«Рыжая, повторяю свой вопрос: где ты?»
«В караганде»
«Все, я еду к тебе. Адрес Караганды, как ты понимаешь, у меня есть»
«Спятил??? Не вздумай! Я не дома!!!!!»
Молчит. Минута. Две. Пять.
«Серьезно, Паровозов!!! Не надо домой! Нет меня, честное слово!!!»
Галочки о прочтении горят, но реакции никакой.
«Пообещай, что не поедешь!!»
«Обещаю» — приходит от него наконец.
«И отстань от меня. Говорила уже!» — зафиналиваю по итогу.
Да. Вот так.
— Сашка, а давай перекинемся в картишки? — предлагает Арнольдовна, усаживаясь на мою кровать.
— А давайте, — с облегчением выдыхаю и откладываю смартфон в сторону.
— В дурака, пьяницу или сундучки? — тасует невесть откуда взявшуюся колоду.
— В дурака.
— Ну, погнали!
В картишки рубимся долго. Болтаем, смеемся. Убиваем время. Когда звонит мама, стрелка часов переваливает за шесть.
— Как ты, милая? — спрашивает снова.
— Хорошо все. Чирикаем с Ольгой Арнольдовной. Она мне тут про свою юность рассказывает.
— Ой, как здорово, что вы нашли общий язык. Саш, учебники какие на завтра привезти?
— Никакие. Завтра утром мы поедем домой. Не собираюсь тут торчать и точка! — заявляю решительно.
— С врачом сперва переговорю.
Неисправима!
Намереваюсь продолжить атаку, но резко замолкаю. Потому что внезапно на пороге моей палаты появляется ОН!
Илья Паровозов собственной персоной.
Чтоб меня… С огромным букетищем ромашковых хризантем в руках.
Глава 16. Прятки
— Здрасьте, — произносит Илья, в два шага преодолевая расстояние от двери до моей кровати.
— Ма, я перезвоню, — резко сбрасываю вызов и таращусь на него во все глаза.
— Санек, здорова! — подмигивает он мне.
— Ты как меня нашел, блин???
Сказать, что я удивлена — это ничего не сказать. Никто, кроме моих предков и классного руководителя, Элеоноры Андреевны, не знает о том, что я здесь. Даже Лисицына.
— Дым пробил твою трубу. На координаты, — самодовольно кивает на телефон, который я сжимаю в руках.
— Ты… Ты вообще спятил, что ли? — только и могу блеять как овца.
— По ходу.
— Следишь за мной?!
— Это тебе, Сань, — протягивает цветы и оставляет их на моих коленках. Много-много белых ромашковых хризантем, обтянутых прозрачной пленкой.
— Пойду-ка я погуляю, молодежь, — хитро выдает Ольга Арнольдовна, пока я растерянно моргаю.
— Присяду? — Паровозов берет стул и ставит его напротив, не дождавшись моего одобрения.
— Не надо тут рассаживаться! Скоро приедет папа, — наблюдая за ним, сообщаю хмуро.
— Ну и отлично, заодно и штраф мне выпишет, — отвечает, хохотнув, и откидывается на спинку. — Убьем двух зайцев сразу, так сказать.
— Каких зайцев? Несмешно.
— Что со стопой, перелом? — озабоченно косится на лангетку.
— Нет, вправляли сустав. Я неудачно упала со ступенек.
Только при каких обстоятельствах в жизни не расскажу.
— Небось засмотрелась на мое послание, — прищуривается, и я теряю дар речи. — Ты покраснела. Че реально угадал?
Илья хохочет, а я моментально начинаю злиться, ощущая, как предательски жарит щеки. Беру с тумбы здоровенное красное яблоко и швыряю в него, однако в реакции парню не откажешь. Он ловит его одной правой.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вгрызается в спелый фрукт и смеется.
— Тебе весело? — возмущаюсь, складывая руки на груди.
— Да ладно, Сань, не булькати. Немного отдохнешь от своего беличьего марафона.
Закатываю глаза.
«Не булькати». Ну и лексикон. Кто вообще так выражается?
— Когда домой, бесстыжая? — без стеснения разглядывает мою дурацкую пижаму с розовыми слониками.
— Завтра.
— Хочешь, приеду заберу тебя? — его наглый взгляд задерживается на моих оголенных ногах, а затем ползет выше, к груди.
— Еще чего! Не вздумай заявиться! — предупреждаю грозно.
— Приеду, — утвердительно качнув головой, заявляет упрямо.
— Тебе нравится меня бесить?
— Ты шкодная, когда ерепенишься.
«Шкодная». Мать моя женщина!