— Садись, — Альгерис открыл дверцу машины. Они отъехали от гостиницы.
— Ты как хочешь, красавчик? Я могу и на ходу тебя обслужить, — не веря своему счастью, ворковала женщина.
— Красная цена тебе — полтинник в базарный день. В отечественной валюте, — уточнил Альгерис. Лицо женщины вытянулось. Она ухватилась за ручку.
— На ходу прыгать будешь? — осведомился Альгерис.
— У меня «крыша» есть, — захныкала женщина.
— Наверное, такая же ветхая, как и ты, — отреагировал мужчина. И добавил: — Я заплачу тебе сто пятьдесят. Баксов. А теперь слушай.
Машина остановилась около концертного зала «Октябрьский». Женщина внимательно выслушала, что от нее требуется.
— А аванс? — набравшись смелости, спросила дама.
— Аванс на фабриках дают. Многостаночницам. А ты — бублик всепогодный.
Путана, отлично знавшая все нюансы многочисленных наименований женщин своей творческой профессии, обиделась было на крайне неприличное в их кругу слово «бублик», но, вспомнив об обещанной награде, решила не оскорбляться и открыла дверцу.
— Ну я пошла, — улыбнулась она.
— И без глупостей, — предупредил ее Альгерис таким голосом, что улыбка сползла с ярко накрашенных губ. — Хвост приведешь, достану и на куски порежу.
— Ага, — от страха согласилась женщина и шустро направилась к гостинице.
Альгерис ждал ее около получаса. Наконец пахнущее дешевыми духами тело плюхнулось рядом.
— Все узнала, — сообщила женщина. — Ты, это, баксы-то давай, а то обманешь.
— Я не государство, честных тружеников не обманываю, — ответил Альгерис. — Докладывай!
— Значит, номер у него пятьсот тридцатый. Это на предпоследнем этаже. Рядом — с одной стороны баба из Омска, командировочная. Послезавтра уезжает. Сорок пять лет. — Путана назвала имя и отчество женщины. — С другой — мужик из Мурманска. Моряк. — Последовали паспортные данные мужчины. — Окна во двор выходят. Все, давай деньги.
Альгерис не торопясь достал из бумажника две купюры. Прежде чем отдать их женщине, еще раз предупредил:
— Слово вякнешь кому…
— Что я, сумасшедшая? — торопливо ответила женщина и, схватив бумажки, выскочила из машины жуткого мужика. Машина тронулась с места, быстро набрала скорость и исчезла из вида.
В восемнадцать тридцать около того же концертного зала «Октябрьский» опять возникла темно-синяя «вольво». Уже начала собираться публика к вечернему концерту, и машина не привлекла к себе внимания в ряду других автомобилей, паркующихся на широкой площадке.
Из машины вышел Альгерис с букетом роз. Он прошел метров пятьсот, оказавшись около гостиницы с одноименным названием, и вошел внутрь.
— Куда вы, мужчина? — окликнула его дежурная.
— Я в пятьсот двадцать девятый, — очаровательно улыбаясь, ответил Альгерис.
— Постойте, сейчас я позвоню в номер, — суровым голосом произнесла дежурная.
Альгерис подошел к стойке, продолжая улыбаться. Женщина набирала номер, глядя при этом на щиток с ключами.
— Господи, что я звоню-то? — сказала она, опуская трубку. — Нет никого в пятьсот двадцать девятом. Вон ключи висят.
— Как же так? — огорчился мужчина.
— А вы что, договаривались?
— Нет. — Мужчина застенчиво улыбнулся. — Я, так сказать, сюрпризом. Светлана Яковлевна уезжает послезавтра, вот… я хотел… на прощание… — робко говорил мужчина, указывая на букет и краснея как школьник.
— Да ведь она в театр сегодня ушла, — вспомнила дежурная. — Предупреждала, что вернется поздно. Что же вы не позвонили ей? — смягчившись, спросила дежурная. Мужчина лишь беспомощно пожал плечами.
— Я завтра приду, — сказал он. — Только вы не говорите ей, что я был здесь, — умоляющим голосом попросил он. — Вдруг она не захочет этой встречи. Женщины так непредсказуемы, особенно порядочные. А мне так важно с ней увидеться! Я так много сказать ей должен! — Мужчина умоляюще воздел руки.
— Да ладно, не скажу, — удивилась дежурная такому накалу чувств.
— Благодарю вас. Мужчина грустно, но обаятельно улыбнулся и протянул женщине букет.
— Примите, пожалуйста, — застенчиво попросил он. — Не нести же мне их обратно.
«Ну да, то-то жена удивилась бы. На всю жизнь», — подумала опытная в таких делах дежурная и, понимающе усмехнувшись, взяла пунцовые розы. Мужчина вышел на улицу.
«Надо же, мужик с виду-то интересный, хоть и малахольный. А баба из пятьсот двадцать девятого — ни кожи ни рожи. Чудны дела твои, Господи!» — еще раз удивилась дежурная, но тут же уставилась в телевизор. Начинался очередной сериал.