— Но где вы здесь найдете частного детектива?
— Бог его знает… Возможно, придется пригласить кого-то из другого города.
Повисла еще более долгая пауза, потом Алан откашлялся и выпалил:
— Вы могли бы пригласить меня! Я был бы не прочь немного поработать во время отпуска. Чувствую, я слишком разленился здесь, а нужно поддерживать форму. — Уголок его рта приподнялся. — Я уже подумывал о том, чем займусь, когда отставка ударит меня между глаз, но пока… пока я предпочел бы заняться тем, что умею лучше всего. Поэтому, если вы всерьез решили, что вам нужен частный детектив…
— Я могла бы нанять вас, рейнджер, — быстро сказала Клэр. Она даже мечтать не смела о такой удаче: лучшего детектива, чем техасский рейнджер, ей не найти! — Конечно, эта работа будет отличаться от ваших обычных расследований, — добавила она для очистки совести. — Ведь вы, как правило, ищете улики, чтобы доказать чью-то вину, а не пытаетесь найти доказательства невиновности.
— Однако в конце концов мы приходим к одному и тому же, адвокат. Конечно, мне еще не приходилось приступать к работе, когда полицейское расследование уже завершено, подозреваемый арестован, а дело передается в суд. В большинстве случаев я начинал, имея в руках улики, которые не указывали на какого-то определенного человека. Я использовал эти улики для того, чтобы понять, кто мог совершить преступление. Но иногда я выходил на нескольких подозреваемых, и надо было точно указать на одного из них. Так что дело не будет принципиально отличаться от остальных. Если я найду новые улики, опровергающие виновность этого парня, волей-неволей начну искать того, кто в действительности совершил преступление.
— Ну, это вовсе не обязательно. Мне достаточно будет заронить в сознание присяжных существенные сомнения.
— Я знаю. Но посмотрите на дело с точки зрения подозреваемого, адвокат. Что пользы ему освободиться из тюрьмы за недостаточностью улик? Ведь он не сможет жить в этом городе, потому что каждый все равно будет считать его виновным в ужасном преступлении. Нет уж, мы должны выявить, кто на самом деле совершил это мерзкое преступление. — Алан опустил глаза, потом снова взглянул на Клэр. — Если он, конечно, действительно невиновен. Боюсь, что я скорее найду еще больше доказательств его вины…
— Разумеется, я не исключаю такой возможности.
Клэр Келтон не была наивной дурочкой. Когда она решилась поверить Коннору Блэккайту, это вовсе не означало, что он усыпил ее бдительность. Клэр прекрасно понимала — Блэккайт может оказаться просто-напросто лжецом мирового класса… Собственно, частный детектив ей понадобился именно для того, чтобы узнать истину. Неужели Алан Герти считает ее неопытной безмозглой курицей?! Но в его сосредоточенном взгляде не было и намека на насмешку. Кажется, он просто размышлял вслух.
— Такая вероятность всегда существует. — Алан поднял чашку и сделал глоток кофе. — В большинстве случаев полицейские арестовывают все-таки преступников, адвокат.
— Хм-хм, не всегда, рейнджер! Согласно статистике, в десяти процентах случаев они ошибаются…
Алан кивнул.
— Не исключено, что это как раз подобный случай. Я должен обмозговать улики, прежде чем смогу что-то сказать. Видите ли, я считаю Тома Уэдлока очень хорошим полицейским.
— Я тоже. Но есть несколько моментов, которые мы должны прояснить, Азан… в том случае, если вы согласитесь взяться за частное расследование. Во-первых, вы не судья и не юрист. Вы не должны ничего решать на основании уже собранных улик. Если вы подсознательно заранее решите, виновен человек или нет, это мне не подойдет. Второй момент: если вы работаете на меня, то тем самым работаете на обвиняемого, и на вас будет распространяться принцип “защитник — клиент”. А это означает то, что он расскажет мне или вам, вы не можете повторить где бы то ни было.
— Даже если он признается, что совершил преступление?!
— Да, даже если так. Поэтому вам надо определиться, можете ли вы встать на мою позицию.
Алан ответил не сразу, точнее — фактически ничего не ответил. Провожая Клэр к ее машине, он лишь сказал:
— Я подумаю об этом, адвокат.
Сердце Клэр упало. Он не сможет смириться с моими взглядами, думала она обреченно, заводя машину и наблюдая, как Алан уходит вниз по улице. Он слуга закона и привык к тому, что любая информация о подозреваемом должна быть представлена суду. Ему не по нутру сама идея о привилегиях, распространяемых на подозреваемого. А юристам приходится жить с подобными представлениями — и тоже во имя закона… Что ж, очевидно, только священники, привыкшие хранить тайну исповеди, могут понять это.