— Мне это тоже не понятно. — Алан нахмурился и рассеянно потер подбородок. — И еще я думаю: почему сам Блэккайт не упомянул об этом случае?
— Поверьте мне, я намерена спросить его об этом.
— Правильно. Мне не нравятся кое-какие вещи. Когда раскладываешь все по полочкам, возникает чувство, что Блэккайт не помогает нам по-настоящему. Почему, в самом деле, он не упомянул, что Лотти была с ним в грузовике?
— Может быть, он не знает, что это та самая девочка, которую изнасиловали.
— А разве ему не называли ее имени? Конечно, это возможно… Но в любом случае — кто в здравом уме пустит чужую девочку в грузовик?
— Я вынуждена согласиться, что он поступил не слишком умно. Но разве можно засадить человека за глупость?
— О, еще как можно! Неужели вы не знаете из собственного опыта, сколько людей попадает в серьезные неприятности по глупости?
Сверкающие голубые глаза техасца смотрели на Клэр почти сердито.
Да, подумала она, в этом проклятом деле, куда ни глянь, сразу обнаруживается что-то, что не сулит моему клиенту ничего хорошего. Так можно и усомниться в невиновности Блэккайта.
А ведь сомнение не должно иметь никакого значения для защитника. Это один из основных принципов правосудия. И все-таки Клэр прекрасно понимала, что, если бы она не поверила сразу в невиновность Блэккайта, никакие принципы не могли бы заставить ее взять это дело…
Наверное, ее принципы не были так тверды, как она всегда думала, и это было очень досадно. Фундамент, на котором она так твердо стояла, вдруг поколебался, сместился, оставив ее в полной растерянности.
— Черт побери… — прошептала Клэр. — Проклятье!
— Послушайте, что случилось?
Голос Алана, который обычно действовал на нее успокаивающе, теперь лишь усиливал беспокойство и тревогу. Она лишь помотала головой, ей расхотелось обсуждать с ним дела. Да и чем он может помочь? Судя по всему, их положение безнадежно…
— Ничего не случилось. Просто я очень волнуюсь.
— Это можно понять. Я вот все время пытаюсь найти хоть что-нибудь в пользу Блэккайта, но всякий раз натыкаюсь на новые проблемы… Утром попытался выяснить, не знает ли кто-нибудь его поближе…
— И никто не знает?
— Не совсем так, — хитро сощурился Алан. — Оказывается, Джон Вилсон из гаража на Роуд-стрит неплохо знает его. Блэккайт время от времени приходил туда поболтать.
— И этот Вилсон сказал что-нибудь дельное?
— Только то, что Блэккайт, по его мнению, достаточно славный парень и он никогда не поверит, что тот мог обидеть ребенка.
Клэр испытала своего рода облегчение оттого, что в городе нашелся хоть один человек, который хорошо думает о Блэккайте.
— Больше ничего?
— Боюсь, что нет. Я, конечно, буду держать Вилсона на примете, но видите, что получается? Блэккайт утверждает, будто не знает здесь никого, а у него, выходит, были постоянные отношения с Вилсоном. Зачем ему понадобилось это скрывать? Одна надежда: может быть, найдутся и другие люди, которые знают Блэккайта, и кто-нибудь сможет пролить свет на это дело.
— Да, некоторая надежда есть. И все-таки не могу понять, почему он не упомянул Вилсона. Боюсь, что вы были правы: Блэккайт не очень-то стремится нам помочь.
— А может быть, он просто слишком скромен? — предположил Алан.
— Что вы имеете в виду?
— Ведь Джон Вилсон имеет дело со многими, и Блэккайту никогда не приходило в голову, что тот считает его своим приятелем и может вступиться за него.
— Думаю, такое возможно. Но обычно люди, оказавшиеся в такой ситуации, как наш клиент, хватаются за любую соломинку, не пропуская даже то, что может потом оказаться совсем неважным.
— Я знаю, но этот индеец, судя по всему, человек с особым взглядом на вещи. Может, вам стоит его немного расшевелить и заставить задуматься?
— Я непременно попытаюсь сделать это.
— А вы собираетесь допросить девочку?
Клэр пожала плечами.
— Как только врач скажет, что с ней все в порядке. Конечно, чем скорее, тем лучше.
— Не завидую вам…
— Я себе тоже. Меня уже преследуют кошмары по поводу того, что, возможно, придется подвергнуть ребенка перекрестному допросу… Боже, как я не хочу этого!
— А ей могут разрешить давать показания? Я думал, что детей не допускают в зал суда в подобных случаях.
— Могут. В одном из судов Небраски пятилетний ребенок давал показания по аналогичному делу. Все будет зависеть от решения судьи Макгроу.
Алан насупил брови.
— Есть какие-нибудь способы не допустить этого?
— Я обязательно попытаюсь. Но если Лотти предстанет перед судом, я буду вынуждена допрашивать ее. Это моя конституционная обязанность. Конечно, придется проверить точность всего, что она скажет… Не сомневаюсь, в этом случае присяжные будут смотреть на меня как на злобную ведьму, которая мучает бедную малышку. И их враждебность наверняка перенесется на моего клиента. Судья просто осчастливит меня, если объявит Лотти неспособной давать показания.