Парк был многолюден и напомнил Клэр рождественские ярмарки. Алан, казалось, никуда особенно не торопился, и нельзя было сказать, что он преследует какую-то цель. Иногда предлагал зайти в магазин, если что-либо в витрине привлекало его внимание.
— Ты бы прекрасно в этом выглядела, — заметил он, когда Клэр остановила восхищенный взгляд на шелковой бирюзовой блузке. — Может, зайдем?
Некоторое время она колебалась, а потом решительно замотала головой.
— Мне нужно быть экономной. Я не знаю, когда у меня теперь будут клиенты.
— Они в конце концов появятся, дорогая! Ты хороший адвокат, и, думаю, подавляющему большинству горожан ты по-настоящему нравишься.
— Нравлюсь? Ты можешь дурачить меня, сколько хочешь, но я жду полного провала, Алан. Правда! Я жду, что потеряю клиентов, жду грубых телефонных звонков, неприкрытых угроз… Иногда мне кажется, что мое дело полностью развалится.
— Я уверен, что это временно. — Алан взял ее руку, сжал и держал, согревая в своей ладони, пока они продолжали пробираться сквозь толпу. — И готов держать пари, что это только первая шоковая реакция некоторых твоих клиентов. Просто инстинктивное желание, чтобы их имена даже косвенно не связывались с этим процессом. Когда-нибудь шум утихнет, все придет в норму.
— Как бы мне хотелось верить! Не могу даже представить, что мне придется уехать отсюда и начать все сначала…
— А если и придется, то не из-за местных дураков.
Ответ Алана последовал с некоторым запозданием, и Клэр почувствовала, как у нее ёкнуло сердце. Может быть, он хочет, чтобы я все бросила и уехала с ним в Техас? Боже, я и не представляю, хватило бы у меня сил сейчас начать все заново?! И, кроме того, это так далеко отсюда! Там ведь все по-другому… Нет, я не могу даже думать об этом!
И все-таки Клэр с какой-то непонятной надеждой взглянула на Алана. Как будто наперекор доводам рассудка все каким-то волшебным образом могло уладиться, и она провела бы остаток своей жизни с этим добрым, понимающим, чудесным человеком…
— Когда заканчивается твой отпуск? — спросила Клэр.
— Я… не знаю. — Алан резко отвернулся, увлекая ее к освещенным окнам ресторана. — Давай выпьем кофе и возьмем какой-нибудь сногсшибательный десерт.
Шоколадный пирог со взбитыми сливками был большим искушением, и Клэр не устояла. Алан заказал себе датский пирог с яблоками и попросил официанта принести кофе.
— Почему ты не знаешь, когда заканчивается твой отпуск? — поинтересовалась Клэр, когда они остались вдвоем. — Что-нибудь случилось?
Алану не хотелось отвечать. Высказывая вслух свои проблемы, он как бы делал их реальными, более ощутимыми. Это было, конечно, нелепо, но суеверия преследовали его с тех пор, как жизнь вышла из-под его контроля. Алан снова и снова старался гнать от себя мрачные мысли и уж во всяком случае не собирался ни с кем ими делиться. Он никогда не был трусом, но существовали некоторые вещи, о которых не было никакого смысла беспокоиться — как будет, так и будет. Поэтому умный человек откладывает подобные проблемы в сторону и занимается тем, чем действительно может управлять. Кроме того, у Клэр достаточно своих забот с делом Блэккайта. Нечего ей вникать еще и в чужие проблемы…
Но Алан не мог увиливать от ответа или кривить душой. Клэр была с ним честна и откровенна и заслуживала такого же отношения к себе. Если он на грани увольнения из полиции, то она имеет право знать это.
— У меня… осложнение после ранения, — наконец произнес Алан. Слова с трудом давались ему. — Моя правая рука не желает работать с той силой, которая необходима. Я тренируюсь каждый день, но нет никаких гарантий, что я смогу пройти комиссию.
— О, Алан, но это же будет ужасно для тебя!
Клэр представила, что бы она чувствовала, если бы ее лишили адвокатской практики. Наверное, ей бы казалось, что у нее отрезали кусок сердца. Клэр очень хотелось как-то успокоить, утешить Алана, но она просто не могла найти слов. И тогда, не раздумывая, что это может смутить его, Клэр молча протянула через стол руку и сжала его ладонь.
Алан благодарно улыбнулся в ответ.
— Ничего не поделаешь. Но, конечно, я каждый день упражняю руку.
— Это помогает?
— Думаю, да. — Он сжал правую кисть в кулак. — Нет сомнений, что она стала сильнее, чем была. И дрожь, кажется, уменьшилась… Вопрос в том, удастся ли мне восстановить руку в достаточной мере. И за какое время.
Алан говорил с мужским стоицизмом, но Клэр это не обмануло. Она обнаружила, что отважный рейнджер не чужд и самым простым человеческим чувствам. И хотя Алан выражал их сдержанно, это не означало, что они не такие же сильные, как и ее.