Всё-таки это было обвинение. Дафна злилась.
— Знаю, каким оружием был убит отец. И я нашёл это оружие. Его подбросили в Фаррагут, чтобы подставить Люсьена. Это могла сделать Мэри. Прикрывалась тем, что всего лишь следила за нами, а на самом деле подбросила этот кинжал.
— Откуда ты можешь знать, каким оружием его убили?..
Лицо Дафны стало ещё более устрашающим, но её голос дрожал, будто она чего-то боялась. У Габриэля больше не было оснований и сил подозревать её в чём-то и не доверять ей. Поэтому он решил признаться.
— Я видел его тело.
Пальцы Дафны сжались на высокой спинке стула. Габриэль видел, как напряглись её руки, как едва заметно нахмурились тёмные брови. Она злилась и не могла думать ни о чём, кроме вскрытия саркофага её брата. Габриэль прекрасно понимал её чувства, потому что будь он на её месте — расхитителю самому пришлось бы копать могилу.
Но Дафна только стиснула зубы и отвела взгляд. Габриэль сомневался, что услышит от неё какой-либо ответ, поэтому прикрыл глаза, полностью погрузившись в мягкую успокаивающую темноту.
— Ты должен был сказать мне, — вдруг произнесла Дафна. Габриэль повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Она тоже не отрывала от него взгляда.
— Ты бы не разрешила.
Дафна снова промолчала. Говорить больше было не о чем, поэтому долгое время они провели в неприятной тишине. Габриэль знал, что Дафна не сможет злиться долго: сложившиеся обстоятельства совершенно не располагали к тому, чтобы обвинять друг друга в давно совершённых поступках. Вскоре она это поймёт.
Из-за двери донеслись звуки лёгкой поступи, и Габриэль поднялся, насторожившись. У него было дурное предчувствие.
Раздался предупреждающий стук, вслед за которым в комнату вошла Элисаэль вместе с отцом. Сумок при ней не было, но Габриэлю это оказалось совершенно не важно. Он шагнул к ней и взял в ладони замёрзшие женские руки.
— Всё в порядке?
Элисаэль замотала головой.
— Там всё оказалось разгромлено. Кто-то обыскивал комнату и устроил в ней такой беспорядок, что негде было и ногу поставить. Все вещи Дафны испортили: порвали книги, одежду, разбили зелья… Мне очень жаль.
Дафна шумно вздохнула и прикрыла глаза, благоразумно решив не реагировать поспешно. Но Габриэль спрашивал совсем не об этом.
— А ты как? С тобой всё хорошо? Охотники ничего с тобой не сделали?
— Всё хорошо, Рэл. — Элисаэль улыбнулась ему. Её голос звучал успокаивающе. Она специально говорила так ласково, потому что считала, что он волнуется напрасно. Но Рэл же считал, что у него были все причины для беспокойства. — Они догнали меня, остановили, но потом сказали, что обознались. Предупредили, чтобы я не гуляла вечером по городу в одиночестве. И всё.
Габриэль обнял её и нежно погладил по волосам. Она была такой храброй.
Тэниэрисс, молча стоящий у двери, сложил руки на груди и задержал взгляд на Дафне. Чародейка больше не интересовалась происходящим. Её веки оставались опущены, она очень прерывисто и нервно дышала. Эта ночь меняла её с каждой секундой. Дафна становилась всё меньше похожа на человека и всё больше — на иссушённую кровожадную тварь. Свет лампы делал её лицо ещё страшнее.
— Элисаэль, не присмотришь за храмовым залом? — неожиданно попросил Тэниэрисс, не отрывая взгляда от Дафны. Габриэль понимал, почему альтмер опасался оставлять дочь в этой комнате, и считал его решение правильным.
Элисаэль, похоже, тоже что-то поняла. Или она просто привыкла доверять отцу, поэтому молча согласилась, кивнула ему и вышла в коридор. Тэниэрисс закрыл за ней дверь.
Несколько секунд он молчал, слушал удаляющиеся шаги, смотрел на Дафну с ледяным спокойствием, и Габриэлю уже начало казаться, что Тэниэрисс запрёт её здесь и сдаст охотникам, если и вовсе не возьмёт правосудие в свои руки.
Потом альтмер медленно приблизился к ней и прислонился к письменному столу. Сейчас в нём не осталось ничего от скромного достопочтенного служителя Аркея, который привык быть положительным примером для горожан, совершал только хорошие поступки и проводил свою жизнь за молитвами и религиозными книгами. Сейчас он напомнил Габриэлю Тавэла: серьёзного, решительного, властного и никогда не сомневающегося в своих возможностях. Видя его таким, Габриэль вдруг понял, что Тэниэриссу вовсе не требовалась его помощь на дороге с бандитами. Он без труда справился бы с ними сам.
— Ты долго не продержишься, — тихо сказал он Дафне. — Скоро ты захочешь крови.
Она подтвердила его слова:
— Не продержусь. Я давно не доводила себя до такого состояния, и мне правда очень трудно сопротивляться этому. Я вижу, как пульсируют жилы на ваших шеях… чувствую, как по ним течёт кровь. Это словно пытка, Рисс.
— Я не был на твоём месте, поэтому не могу представить, насколько трудно с этим бороться. Но меня тревожит то, что рано или поздно ты сорвёшься.
— Ты прав. Мне лучше уйти сейчас, чтобы не подвергать всех вас опасности.
Габриэль не выдержал:
— Какой опасности, Дафна?! Будто меня никогда не кусали вампиры. Выпей уже, сколько надо, и закончим на этом.
Он наклонил голову, убирая с шеи волосы на другой бок, и Дафна поднялась на ноги, похоже, давно ожидая этого предложения. Она подошла со спины, и ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до пульсирующей артерии.
Рэл закрыл глаза. Одно дело — когда тебя кусает незнакомый вампир во время поединка, это совсем не отличалось от обычной раны в бою. Но сейчас отчего-то стало не по себе.
Вместо острых клыков, разрезающих плоть и глубоко вонзающихся в шею, Габриэль почувствовал на коже мягкие подушечки холодных пальцев. Дафна задержала их на секунду и отошла, улыбнувшись. Тэниэрисс усмехнулся.
— Какого даэдра, Даф?.. — Рэл обернулся, невольно касаясь шеи пальцами. Это было до того странно, что лучше бы она его всё-таки укусила.
Дафна спокойно объяснила:
— Я выпью много. А ты и так потерял достаточно крови и ещё не восстановился полностью после ранения. Ты очень слаб, и мой укус, хоть и не убьёт, заметно усложнит ситуацию. Так что я не стану этого делать.
Габриэль растерянно посмотрел на Тэниэрисса и увидел, что альтмер засучил рукав и сдавил плечо кожаным ремешком. Даже в полумраке комнаты было видно, как вздулись вены на его запястье. Он протянул его Дафне.
— Не из шеи, — предупредил он. — Пей.
На мгновение в её глазах промелькнул испуг. Дафна посмотрела на Тэниэрисса доверчивым взглядом, коснулась его руки и едва слышно произнесла:
— Ты очень напоминаешь мне человека, которого я знала много лет назад. Он… он делал так же.
Не сказав больше ничего, Дафна впилась клыками в запястье Тэниэрисса. Он едва заметно нахмурился, но даже не вздрогнул от укуса вампира и боли. Он не отводил взгляда, дышал размеренно и глубоко, и, наблюдая за ним, Габриэль всё больше восхищался этим мужчиной. До чего же оказалось обманчиво первое впечатление о нём…
Дафне было трудно остановиться самостоятельно, но Тэниэрисс не собирался её торопить. Он не придавал значения появившейся слабости и позволял Дафне пить столько его крови, сколько потребуется. Однако Дафна всё ещё понимала пределы разумного. Через несколько бесконечных минут она отпустила его руку и вытерла губы. Запястье Тэниэрисса тут же покрыли тонкие струйки крови, бегущие к ладони, и он крепко сжал две ранки, оставшиеся от клыков вампира.
— Позволь мне залечить, — попросила Дафна, но Тэниэрисс неожиданно покачал головой.
— Нет. Ты свои силы давно исчерпала, так что сейчас тебе требуется отдых. И тебе, — он перевёл строгий взгляд на Габриэля, — тоже. Я буду наверху, в зале.
Продолжая сжимать кровоточащее запястье ладонью, он развернулся к двери, собираясь оставить их одних. Рэл тихо поблагодарил его:
— Тэниэрисс… Спасибо. За всё.
Альтмер кивнул и вышел из комнаты, оставив на дверной ручке кровавый отпечаток.
Габриэль не смог долго находиться с Дафной в одной комнате. Говорить им было не о чем, да и чародейка выглядела настолько изнеможённой, что отдых в одиночестве ей был необходим. Габриэль понимал это, потому вскоре вышел следом за Тэниэриссом и поднялся в зал храма. Отец Лис сидел на ближайшей к алтарю скамье и тихо шептал неразличимые слова. Он не молился.