Габриэль отстранился. Мэри кричала на него в истерике, и её красивые карие глаза блестели от слёз. Он не испытывал к ней нежных чувств, побуждающих защищать и поддерживать. Он захотел развернуться и уйти.
Только кем бы он был, если бы сделал это?
— Я не бросил бы тебя, — проговорил он шёпотом. — Я хотел уйти из Братства, но не бросать тебя. Я хотел, чтобы ты была моей сестрой и начала другую жизнь. Жизнь, полную куда более высокого смысла.
— Только вот я никогда не хотела быть тебе просто сестрой. Все в этом проклятом Тёмном Братстве знали, что я люблю тебя, Рэл! Все, кроме тебя.
Габриэль хотел бы отнестись к ней с пониманием, но эти слова настолько его разозлили, что он шагнул вперёд, прижимая Мэри к стене, и громко спросил:
— И чтобы добиться моего расположения, ты начала работать с человеком, который убил моего отца, хотел убить Дафну и меня?!
Мэри уже не пыталась сдерживать слёзы. Она больше не смотрела ему в глаза.
— Он говорил, что не тронет вас.
— Ты поверила предателю, который манипулировал тобой, чтобы добиться своей цели. Он уже трижды пытался убить Дафну. А я несколько дней приходил в себя после стрелы, которой он целился в моё сердце. Думаешь, после такого я смогу тебя простить?!
— Рэл, я не знала! — Мэри дрожала от слёз и её слова уже с трудом получалось разобрать. — Тогда мне казалось, что во всём мире меня понимает только он. Мы так похожи с ним, Рэл. Он обещал мне помочь!..
— Что ты должна была делать после того, как убьёшь Аркуэн? Отвечай мне, Мэри!
— Он сказал, что это всё. Я бы убила Аркуэн, а он — остальных. Тогда мы должны были встретиться на старой ферме у Брумы.
— Где?
— Эплвотч. На западе.
Габриэль больше не хотел слышать ни единого слова от неё. Он отпустил её, а потом, прежде чем уйти, подошёл к кровати и забрал пояс с метательными ножами Леонсии.
— Ты ни единого из них не достойна.
Когда он шагнул на ступени лестницы, Мэри обессиленно сползла по стене и громко заплакала. Он не собирался возиться с ней. Она не заслуживала больше ни минуты его времени.
Габриэль не стал заходить в храм и проверять состояние Аркуэн. Всё, что он мог для неё сделать, он сделал, а сейчас его ждали куда более важные дела.
Значит, отцу в тот раз действительно удалось всё узнать. Вот о какой опасности он хотел написать Дафне, но так и не решился отправить то письмо. Видимо, рассказать ей обо всём он тоже не решился. Но если он знал, кто предатель, то почему подпустил его к себе на расстояние удара? Что на самом деле произошло в битве под Брумой?
Когда Габриэль вышел за городские стены, то с недоумением увидел, что рядом с Гарпией, оставленной под присмотром часового, стоит высокий мужчина. Он гладил её по морде, и строптивая лошадь позволяла ему это, признав в нём друга. Рэл ускорил шаг.
— Я начинал волноваться. — Люсьен обернулся и озадаченно промолчал, разглядывая кровь на одежде Габриэля и ремень с метательными ножами в его руках. Рэл объяснил: — Я нашёл Аркуэн раненой. Она ещё была жива, так что я отнёс её в храм к целителю.
— Она выживет?
— Не знаю.
— Что происходит, Габриэль?
Рэл забрал у него поводья и, поднявшись в седло, коротко бросил:
— Догонишь.
Он знал, что Люсьен никогда не приближался к городу на своей Тенегривке, чтобы не вызывать ненужных вопросов и не привлекать внимание. Однако, когда Габриэль отдалился от Коррола, за спиной довольно скоро послышался звон чужих подков.
— Так в чём дело? — Поравнявшись, Люсьен придержал вороную, чтобы ехать рядом. — Ты что-то узнал?
— Я узнал всё.
Уведомитель снова промолчал, требуя куда более развёрнутого ответа. Но Габриэль решил, что лучше показать, чем рассказать. Он достал завёрнутый в ткань кинжал и бросил его Люсьену. Тот ловко поймал его.
— Так это… он? — упавшим голосом спросил Люсьен, раскрыв свёрток и увидев необычное оружие. — Где ты нашёл его?
Габриэль усмехнулся:
— В оружейной Фаррагута.
— Что?
Габриэль впервые видел Люсьена таким обескураженным.
— Извини, что пришлось тебя обокрасть. Я хотел изучить твою книгу, но… моё любопытство зашло слишком далеко.
— Габриэль, я впервые вижу его!
— Успокойся, я ни в чём тебя не обвиняю.
— Тогда…
— Мэри, — объяснил Рэл, не дожидаясь вопроса. — Наша ошибка заключалась в том, что мы искали одного предателя, а не двоих. Я подумал об этом ещё в Скинграде, после нашей небольшой ссоры. Предатель связался с Мэри и поручил ей подбросить этот кинжал в Фаррагут. Так что она не следила за нами в тот раз.
— Это Матье?
Габриэль уверенно кивнул.
— Матье. Ты был прав насчёт того брата, которого он отправил в Скинград. Он сделал это специально, чтобы у него появились руки для убийства Яланты, ведь они не были знакомы. А Мэри подменила приказы на столе Аркуэн.
— Вот так просто?
— Так просто. Потом Мэри должна была убить Аркуэн. А он… он собирался убить Дафну и меня. И ему почти удалось.
Люсьен выслушал это с ледяным спокойствием, а потом тихо хмыкнул:
— А я ведь, идиот, всегда боялся, что предатель нанесёт мне удар в спину. Он не собирался. Я должен был остаться в живых, чтобы потом на меня пали все подозрения. Уж мне-то Слушатель точно бы не поверил.
Люсьен вернул кинжал, и Габриэль бережно убрал оружие обратно в сумку. Он решил рассказать:
— Отец разоблачил предателя. Именно об этой опасности он хотел написать Дафне, но так и не решился. Именно за это его и убили.
— Так мы едем к Дафне?
— Я еду к Дафне, — поправил Габриэль. — А ты должен вернуться, и проследить за состоянием Аркуэн.
— Это исключено.
Габриэль был вынужден признать:
— Мэри осталась там.
— Ты серьёзно?..
— Я оставил её в доме Касты. А что я должен был сделать? Убить её?
Люсьен рванул поводья, разворачивая лошадь. В конце концов, он понимал, что Габриэль ничего не мог сделать с Ваарис, потому что она всё же была ему близка.
— Ладно, я разберусь с ней. Думаешь, она попытается завершить начатое?
— Маловероятно.
— Хорошо. Отправляйся к Дафне и дождись меня. Не смей без меня предпринимать что-либо.
Габриэль, тоже придержавший Гарпию, обернулся через плечо, и, совершенно неуместно улыбнувшись, поторопил:
— До встречи, Люсьен.
Мужчина, прокляв всё на свете, пришпорил Теневую Гриву и помчался в обратном направлении. Он понимал, что время сейчас работает не на них и может не простить им промедление.
Габриэль понимал это куда яснее. Проводив Люсьена тревожным взглядом, он погладил тёплую шею Гарпии, удобнее сел в седле и сорвался в галоп.
*
Конечно, Габриэль знал это место. Ещё мальчишкой он нашёл этот ветхий домик в лесу, и детское влечение к исследованию таинственных заброшенных мест неудержимо тянуло к нему до тех пор, пока каждый уголок не был изучен. Когда Габриэль приходил сюда в детстве, им неизменно овладевали волнение и восторг. Сейчас всё было иначе.
Сейчас он ступил на промёрзшую горную землю с холодным безразличием и стальной решимостью. В этом месте больше не было тайны, оно не вызывало трепет. Это была лишь покинутая ферма, на которой когда-то разводили овец. Внутри даже остались мешки с шерстью, а чердак до сих пор был заполнен старым свалявшимся сеном.
Свежие следы на подтаявшем снегу перед дверью выдавали чьё-то присутствие. Габриэль оставил лошадь у входа и, привычным движением открыв давно знакомую дверь, шагнул под крышу ветхого домика. Вместе с ним внутрь залетели лёгкие снежинки, поднятые сквозняком и брошенные в темноту холодной неизвестности.