— Кейт… Кэтрин, — прошептал Марко, медленно беря ее лицо в свои ладони.
На фоне его бронзовой от солнца кожи ее лицо выглядело очень бледным, почти прозрачным, так что он опасался, что оно может в любой момент разбиться, как тонкий фарфор.
— Со мной вам не надо притворяться. Вы просто можете быть сама собой.
На ее ресницах появились жемчужины слез, но она, моргнув, смахнула их.
— Сама собой, — эхом отозвалась она. — О, вы даже не имеете представления, насколько дурна эта самая Кейт Вудбридж.
Кейт и сама не могла бы объяснить, что на нее нашло. Она чувствовала себя так, словно упала за борт в бушующее море, и теперь, чтобы не утонуть в сомнениях, ей надо было приникнуть к кому-то крепкому и сильному.
Кейт скользнула руками по его плечам, получая удовольствие от прикосновений к скульптурным контурам мускул и сухожилий. Но в противоположность их каменному окружению Марко горел внутренним огнем. Его дыхание, все еще отдававшее бренди, согревало ее щеку, и надежный мужской жар поднимался от мощной груди, прогоняя влажную прохладу разделившего их воздуха.
— О, поверьте мне, Кейт. Я видел много злодеяний в своей жизни. Но вас даже отдаленно нельзя ассоциировать с ними.
— Вы ошибаетесь, — прошептала она.
То, как бесстрастно Таппен говорил об убийстве, потрясло ее до глубины души. Честный, порядочный человек лежал мертвым, его жизнь была погублена — словно просто задули свечу. И полученный шок разбудил в ее памяти воспоминания о ее вине, воспоминания, которые, как она думала, глубоко похоронены в прошлом. Но похоже, подобные призраки никогда не покидают свою жертву.
— Я… я виновна в убийстве. — Слова сорвались у нее с языка помимо воли. — Нет, не фон Зайлига, другого мужчины.
На мгновение наступила могильная тишина. Отдаленный лай собаки был единственным звуком, проникающим сквозь глухие.
Кейт зашевелилась в мягком ворохе: шелка, заставляя, себя взглянуть в глаза Марко. Она не будет трусливо избегать презрения в его глазах. Ибо ни один мужчина не встретит подобное признание с иным, чем отвращение, чувством.
— Я полагаю, что для этого была веская причина, Кейт. Вы не хладнокровная убийца. — Луна пробилась сквозь, темноту, осветив проблеск сочувствия у него на лице. — И вы не одиноки. Я тоже забрал чужую жизнь. И не одну, если это как-то вас утешит. — Марко отклонился назад и поставил локоть на скульптуру. — Полагаю, это случилось, в Неаполе.
Кейт кивнула, стараясь подавить приступ отчаянного смеха, когда увидела, что он облокотился на чудовищный мраморный фаллос. Приблизительная ситуация. Подумать только, они говорили о смерти в окружении сладострастной оды жизни.
Да, никто не сможет заподозрить их в традиционных отношениях, подумала она.
— Гираделли, вы отдыхаете на…
— Половом члене, — грубовато закончил он. — И довольно красивом дьяволе, вам не кажется? — Марко пробежал пальцами по гладким краям выступа головы. — Меня никогда не посещал соблазн заняться игрой такого рода. Я нахожу женщин гораздо более обаятельными.
Кейт не смогла подавить смешка.
— Вы когда-нибудь бываете серьезны?
— Крайне редко, cara.
Он сменил положение бедер и опять привлек ее к себе. Между ними оставалось лишь несколько тонких слоев льна и шелка. Сквозь мягкую шерсть брюк Кейт ощущала его крепкие, мускулистые бедра.
Собака и опасность за пределам и их убежища неожиданно показались страшно далекими.
— Расскажите мне о Неаполе, — настойчиво попросил он.
Эту историю Кейт никогда не осмелилась бы рассказать даже своим «грешницам». Однако слова каким-то образом нашлись и, запинаясь, она описала сырую ночь, вонючую аллею и нападение сутенера на беспомощную шлюху.
— Я услышала се крики и просто не могла пройти мимо. Он держал в руках дубинку, и ее лицо было окровавлено. Когда он вытащил нож из сапога, я достала свой кинжал и попыталась напугать его.
— Насколько я помню, Луиджи Боннафуско был вдвое больше вас и выше, — пробормотал Марко. — С мощными бицепсами и кулаками размером со свиные окорока.
— Да, но я часто обнаруживала, что громилы трусы в душе, — ответила Кейт. — Сначала он отступил, и я успела помочь Магде встать на ноги. Но затем он вновь пошел на нас, грубо ругаясь и рыча, что прикончит нас обеих. Я отгоняла его, пока мы не достигли конца аллеи. Видя, что мы собираемся убежать, Луиджи набросился на нас как разъяренный бык и споткнулся о брошенный винный бочонок.
Кейт замолчала, переживая вновь те несколько ужасных секунд его падения, когда тяжелое тело резко кувыркнулось на неё и ее стальной клинок вонзился в него, когда она потеряла равновесие.