Гердог фыркнул, но понизил голос до приглушенного рева:
— Моя внучка не хладнокровная убийца. Я не оставлю се в подвешенном состоянии только почему, что лорд Каслро боится расстроить мирный конгресс.
Марко почувствовал, как его внутренности скрутились в узел. Разумеется, правительство не позволит отправить Кейт на виселицу, чтобы скрыть собственную вину в деле убийства. Но даже арест разрушит ее судьбу в обществе раз и навсегда исключит ее шансы обрести в нем свое место.
— Мои руки связаны на данный момент, но, будьте уверены, я отыщу путь разрубить этот узел, — серьезно произнес Линсли. — При свете оплывающей дешевой сальной свечи он выглядел усталым и измученным дорогой. — Я никогда не вовлек бы вас в этот проект, если бы существовала хоть какая-то опасность для благополучия вашей семьи. Я всегда гордился тем, что знаю о происходящем в каждый отдельный момент, но в данном случае я допустил ошибку.
Линсли поставил ногу на грубую перекладину стола в гостиной таверны и, сделав глубокий вдох, с видимым усилием выдохнул.
— Это должно было быть простое задание по наблюдению за гостями, с тем чтобы заранее обнаружить возникновение каких-то союзов перед предстоящим мирным конгрессом. Я ожидал прямой отчет о том, кто кому благоволит, а не сообщение об измене и убийстве.
Кейт, которая держалась непривычно тихо этим утром, наклонилась, попав в круг света.
— Если тот человек-загадка осуществит свой план убийства в Вене, это может ввергнуть Европу обратно в войну?
Выражение лица Линсли оставалось очень мрачным.
— Вполне вероятно.
— Значит, необходимо остановить его, и никого не насторожить этим заговором.
— Да, вы правы. Любой намек на то, что британское должностное лицо вступило в сговор, намереваясь убить одного из суверенов, вызовет бурный скандал. Наша способность повлиять на будущее Европы развеется как дым. — Линсли провел рукой по небритому подбородку. — Мы любой ценой должны держать это известие в тайне. Но будь я проклят, если знаю, как это сделать. Мои люди сейчас охотятся за Таппеном, чтобы задержать его, по когда его найдут и подвергнут допросу, может оказаться, что уже слишком поздно. — Он взглянул на Марко. — У вас нет никаких сведений по поводу его контактов?
Марко покачал головой.
— Я не смог узнать голос этого человека. И, по правде говоря, он звучал приглушенно через стекло, так что не уверен, что узнаю его снова, если услышу. И я не видел его лицо.
Маркиз повернулся к окну и, казалось, принялся разглядывать следы грязи и копоти, скопившиеся на стекле.
— Я видела, — тихо сказала Кейт.
Все глаза обратились к ней.
— Когда собака залаяла, — объяснила она. — Он высунул голову наружу, чтобы взглянуть. Это продолжалось одно мгновение, и угол зрения был не из лучших, но я отчетливо увидела его профиль.
— Опишите его, — быстро попросил Линсли.
Кейт состроила гримасу.
— Каштановые волосы, не длинные, не короткие. Аккуратно подстриженные усы. Правильные черты лица. — Она подняла плечи, как бы извиняясь. — Я не разглядела цвет его глаз, но мне кажется, они были темные.
— Боюсь, это не сужает круг вероятных подозреваемых, — сухо заметил Линсли. — Я не могу направить всех своих агентов, чтобы те следили за половиной мужчин в Австрии.
— Я понимаю. Извините, — пробормотала Кейт. — Жаль, что я не обладаю способностями лорда Джеймса делать зарисовки. Слова не создают четкой картины, но было что-то необычное в линии его рта. Я… я абсолютно уверена, что узнаю его, если увижу снова.
В комнате установилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием сальной свечи и тяжелым дыханием Клейна.
Наконец Марко прочистил горло.
— Сэр, у меня есть предложение, которое может решить обе наши проблемы.
— Ну? — рявкнул герцог.
— Я весь превратился в слух, — пробормотал Линсли. — Что вы предлагаете?
Кейт тоже повернулась, чтобы выслушать его.
— Свадьбу, — ответил он без обиняков. — Не с вами, разумеется, сэр, — добавил он шутливо. — Но с мисс Вудбридж.
Слишком шокированная, чтобы заговорить, Кейт с изумлением смотрела на говорящего, приоткрыв рот.
Почему этот проказник пытается поступить благородно на этот раз?
Ее первой реакцией было громко рассмеяться, однако каким-то образом ее горло сжалось, а грудь сдавило, вытесняя воздух из легких.
Неожиданно у нее возникло ощущение, словно она одурманена алкоголем или наркотиком. Ее лишенный сна мозг был отягощен усталостью. Так же как и его. Вскоре они оба придут в себя, и она стряхнет глупый приступ страстного желания поверить ему. Да, было достаточно… трогательно, что Марко почувствовал себя обязанным сделать ей предложение.