— Как дела, Сигурд? — спросил капитан Хьюго, остановившись рядом с солдатом. — Происшествий не было?
— Никак нет, капитан! Все было тихо — стражник пытался незаметно спрятать за свой щит кусок пирога с мясом, который до этого жевал.
— А где Абсолом?
— Он пошел проверить, все ли приготовили к казни его помощники, и уточнить у коменданта города точное время проведения церемонии.
— Давно он ушел?
— С полчаса назад, сэр, — посмотрев на огромные часы, висевшие на стене высокой узкой башни, ответил стражник.
— Тогда найди его и приведи сюда. Скажи ему, что я приказал. Передай Абсолому, что пришел монах ордена «Искатели истины» исповедать нечестивца. Да пускай поторопится и не забудет ключи от подземелья.
— Слушаюсь, капитан. — Солдат отдал честь и поспешил выполнить приказание. Поднимая клубы пыли, дворик пересекла кавалькада рыцарей в сопровождении свиты оруженосцев. Расшитые гербами яркие попоны коней, плащи рыцарей и разноцветные флаги на концах копий реяли на ветру, сверкали золотым шитьем в лучах солнца и пестрели всевозможными расцветками и оттенками.
Каждого знатного сеньора сопровождал отряд из оруженосцев и слуг, одетых в цвета дома, главой которого являлся их хозяин. Один слуга держал украшенный гербом щит господина; другой — длинное турнирное копье с цветным флажком на конце; а третий — начищенный до зеркального блеска стальной шлем с развевавшимся над ним плюмажем из разноцветных перьев.
— Поскакали на турнир, — сказал капитан Адрофт, провожая кавалькаду взглядом.
— А мы не пропустим это красивое зрелище, сын мой? — спросил брат Пурпас.
— Нет, святой отец, не пропустим. После поединков пеших воинов будут состязаться в меткости и ловкости лучники и арбалетчики. Так что мы еще успеем даже выпить по стаканчику—другому вина.
С пронзительным оглушительным свистом, который издавали раскаленные струи газа, вырывавшегося из хвостовых сопл, над замком пролетел боевой истребитель и, заложив крутой вираж, направился к скалистым отрогам гор.
— Освежиться добрым винцом было бы очень кстати, сын мой, — задумчиво произнес монах.
— «Стальная птица»! — восхищенно воскликнул капитан.
Хьюго Адрофт стоял, задрав голову к небу, пытаясь разглядеть боевую машину, которая уже успела отлететь на приличное расстояние и почти скрыться из поля зрения. Он не расслышал последней фразы монаха.
— Лорд Рэм купил «Стальную птицу» совсем недавно, — продолжал рассказывать капитан, — он даже специально выписал за большие деньги с другой планеты пилотов, которые могут управлять этим чудом. Воистину, клянусь рукоятью своего меча, скоро мы станем непобедимы.
— Почему горит свет в той башне, когда на улице уже рассвело? — неожиданно спросил монах капитана Хьюго, указывая на восьмиугольную башню.
В одном из окон ярко горел свет от зажженных свечей. Их трепещущий огонь был хорошо виден сквозь ажурное переплетение кованой оконной решетки, выполненной в виде ветвей деревьев. Цветные стекла, вставленные в переплет, придавали пляшущим огонькам свечей разноцветные оттенки.
— В этой башне живет наш придворный астролог и маг. Все свое время он проводит за опытами, вычислениями и наблюдениями за звездами. Ему отдали эту башню, когда наш господин переехал в новые покои. Колдун имеет очень преклонный возраст, зрение у него слабое, поэтому он и жжет свечи с утра до поздней ночи.
— А не великоваты ли такие огромные покои для одинокого старика?
— Что ты, преподобный! Ему там даже тесно. Я лично был в этой башне, чтобы узнать свою судьбу, перед предстоящим походом. Так вот, клянусь лезвием своего меча, все в башне от самого подвала до шпиля на крыше завалено книгами и разными хитроумными приборами. Я думаю, что ему там даже негде спать, если, конечно, маги когда-нибудь спят. Не удивлюсь, если в один прекрасный день он попросит! подарить ему еще одну башню.
— Чем же он так знаменит, что ему оказывают такую честь? — спросил монах. — Как же, преподобный! — Казалось, этот вопрос не на шутку удивил и чуть ли не обидел старого воина. — Ведь это он предсказал рождение нашего господина, доброго лорда Рэма. Но, в отличие от того нечестивца, которого сегодня должны казнить, наш колдун — белый маг и творит только добрые дела, — добавил Хьюго Адрофт после небольшой паузы.
В это время из-за угла башни появился человек. Увидев монаха и капитана Адрофта, он направился к ним торопливой шаркающей походкой. Это был пожилой мужчина, чуть сгорбленный прожитыми годами и одетый в алый кафтан свободного покроя с наглухо застегнутым стоячим воротником. Указательный палец его правой руки украшал большой золотой перстень-печать с замысловатым вензелем владельца, а на груди красовался большой красивый медальон, висевший на золотой цепи. Медальон был исписан непонятными рунами, а в центре его было отчеканено изображение веревки и меча. На бледном лице, испещренном сетью глубоких морщин, застыло выражение недовольства и скорби, а тонкие бескровные губы были плотно сжаты. Скорее всего этот человек большую часть своей жизни провел в сумрачных подземельях или за толщей каменных стен камер пыток на допросах обвиняемых.
— Абсолом, палач и надзиратель, — сказал, чуть поморщившись, капитан Хьюго.
— Приветствую вас, преподобный, и вас, благородный капитан, — резким, скрипучим голосом произнес палач, подойдя к капитану с монахом.
— Да не оставят тебя боги, сын мой, — благословил его монах.
— А?! Что?! — приставив ладонь к уху, переспросил палач. — Денек сегодня выдался превосходный, — Старик совсем оглох от криков тех несчастных, которых он замучил своими пытками, — обращаясь к монаху, пояснил капитан, — или, клянусь лезвием своего меча, его так наказывают боги за его грехи.
— Где Сигурд? — холодно спросил Хьюго, обращаясь к Абсолому.
— А?! Что?! Говорите громче, я плохо слышу!
— Где тот солдат, который ходил за тобой? — прокричал капитан палачу в самое ухо.
— Тот воин? Как же, мне ли не знать, куда отправился тот славный малый! Уж кто-кто, а папаша Абсолом лучше, чем кто другой, знает, что творится в замке и за его пределами. Ничто нельзя скрыть от меня. Не было еще случая за мою жизнь, чтобы кто-нибудь утаил от меня хоть крупицу правды. Все всегда рады поделиться со мной своими самыми сокровенными помыслами и тайнами. Здесь мы с вами чем-то похожи, преподобный, не так ли? — обратился палач к монаху. — Вам ведь тоже никогда не врут ваши подопечные, святой отец.
— Так куда же, разрази тебя гром, делся стражник Сигурд?! — Капитан начал терять терпение.
— Отправился выпить стаканчик—другой в кабачок. Да я сам отпустил его туда. «Иди, — говорю, — парень, выпей за здоровье папаши Абсолома», а узники, которых я люблю всем сердцем, никуда не удерут, раз сам папочка здесь. Да, у них, я ручаюсь, и в мыслях нет так огорчить меня. А вы, наверное, спешите, святой отец, завладеть поскорее душой моего подопечного? Пойдемте, преподобный, сейчас я покажу вам свое хозяйство, — сказал палач, отстегивая от пояса большую звенящую связку ключей различной длины.
Найдя нужный ключ, он не спеша вставил его в заржавленную прорезь замочного отверстия в двери. Щелкнул замок. Дверь заскрипела и отворилась. Из темного дверного проема повеяло холодом и сырой плесенью мрачного подземелья.
— Добро пожаловать в вотчину папаши Абсолома, — произнес палач, переступая низенький каменный порог.
Это было царство холода и мрака. Низкий коридор, которому, казалось, не будет конца, вел неуклонно вниз, в самое сердце подземелья. Свет ярко горевшего факела, который зажег шедший впереди палач, рассеивал своим колеблющимся пламенем сгущавшийся вокруг мрак и отбрасывал от фигур людей причудливые, неестественно вытянутые тени. Спутники осторожно спускались по крутой каменной лестнице, ведущей в подземелье замка. Идти приходилось очень медленно и постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не оступиться, так как старые ступени были сплошь покрыты трещинами и выбоинами, а некоторые из плит давно превратились в прах от времени и сырости. Пламя факела освещало низкие, давящие со всех сторон каменные своды, капли воды, покрывающие стены, потолок и толстый прорезиненный электрический кабель, прикрепленный к стене железными скобами.