Начинаю нервничать и нарезать круги по квартире, слабо понимая, что вещает мне в трубку подруга.
Автомобиль Михаила оформлен на Веру Фёдоровну.
Нет, только не это.
Как я буду в глаза ей смотреть, если её вызовут на допрос? Я должна её увидеть…
— Марин, я приеду…
— Ой, спасибо тебе Катюш. Выручила меня. А я отдам тебе, как только смогу. Вот сезон начнётся, и отдам. И Вера Фёдоровна уже раз сто спрашивала меня про вас. Очень хочет тебя видеть. И мальчика твоего, естественно. — фыркает. — Знаешь же как она к нему относится. Так что приезжай и сама ей всё рассказывай, а то она меня уже замучила…
Когда они решили избавиться от своей «шестёрки» и приобрести каждому по средству передвижения, я сама предложила оформить машины на моих знакомых.
А что, куча народу ездит по доверенности. Какие могут быть проблемы?
Кто бы знал, что это обернётся для меня такими проблемами. Но если бы мне об этом сказали тогда, я бы ни за что не поверила и сделала бы так, как сделала. Я и сейчас не верю…
Миша сначала был категорически против, но потом согласился. Сказал, что переоформит в ближайшее время. Найдёт способ.
Может нашёл? Хоть бы нашёл.
Матвей оформил свой автомобиль на Ирочку. С ней уже всё ясно. Тут ничего не поделать. Но она молодая, — выдержит. Помотает мне нервы, конечно, но с ней не так стыдно. Она сознательно пошла на это. Приличное вознаграждение запросила. Радовалась дополнительному заработку и просилась ещё.
А баба-Вера, делала это от души и бескорыстно. Обиделась, когда ей предложили деньги за услугу — она же просто хотела помочь молодежи, а вы… Так неудобно было…
Помню, когда Миша зашёл в квартиру за остатками моих вещей, она с удивлением посмотрела на него и расхохоталась, как девочка. Я уже даже и забыла про свою глупую шутку, что Матвей ростом не вышел.
А она погрозила мне пальчиком и Мише всё рассказала.
Он долго хохотал и прикалывался над моим гениальным экспромтом, а потом подошёл и поцеловал меня в макушку. Вера Фёдоровна неожиданно растрогалась и прослезилась. Смахнула слезинки рукой и заявила ему, что теперь он просто обязан на мне жениться, раз увёз к себе.
Миша, не раздумывая, согласился. Я удивилась немного, но было приятно, чего уж…
Всю дорогу, пока мы ездили по делам, они что-то увлечённо обсуждали, не замолкая ни на минуту. Она в восторге была от него. Говорила мне постоянно, что очень рада за нас. Он ей очень понравился.
Сердце защемило. Так грустно опять стало.
Вера Фёдоровна не знала, что у Матвея есть брат-близнец. Не заметила подмены.
Я не выдержу, если она что-то узнает.
Только не это…
***
— Одна? — Маринка выглядывает и внимательно осматривает площадку, прежде чем впустить меня в квартиру.
Я насторожилась:
— Ждёшь кого-то?
— Тебя одну отпустили что ли? — нарочито растягивает слова, — надо же…
— Они уехали, — не стала скрывать.
— Что, даже тебя с собой не взяли? — язва.
Вместо ответа, передаю ей деньги и меняю тему:
— Вера Фёдоровна где?
— У соседки. — махнула рукой на дверь напротив. — Спасибо Катюш, выручила. Матвей-то ничего не сказал? — молчу, но ей и не нужен мой ответ. — Кто там из двоих жениться на тебе обещал? Она тут мне все уши прожужжала: где же Катюшка со своим мальчиком? Почему не заходит? Всё хочет со свадьбой вас поздравить… — больно, но я терплю, — они надолго уехали-то.
— Катенька, — раздаётся из-за спины, и подруга, наконец, замолкает, — Ты одна? Где мальчик твой? Я думала вы вместе придёте, — баба-Вера распахивает руки для объятий…
— Он уехал…по делам, — хорошо, что она не видит моего лица…
— Это хорошо! Очень хорошо… — неожиданно бодро реагирует на моё заявление бабуля. — Мужчина должен чем-то заниматься. Обязательно. А кем он работает? Заболтались мы тогда с ним, я и спросить забыла, — махнула рукой и тепло улыбнулась, выпутавшись из моих рук…
— Программистом, — быстро ответила я, подобрав всем понятное и ничего не значащие определение.
У нас кто только программистом себя не называет. Каждый второй — программист.
— Айтишник что ли? — она поражает меня своей осведомлённостью, — я сразу поняла, что он очень умный мальчик. Пойдём, — хватает меня за руку и тащит в свою комнату.
Открывает шкаф и достаёт оттуда: книги, дипломы, грамоты, медали…
Я рот от удивления раскрыла:
— Это всё ваше?
— Моё и моего сына, — а она всё вытаскивает и вытаскивает из битком забитого шкафа всевозможные регалии и суёт мне их в руки, — я больше сорока лет преподавала высшую математику в нашем университете. Я сразу вижу студентов. Из кого будет толк, а кому не стоит тратить время. Твой мальчик — молодец. Таких сразу видно. Таких немного. И ты молодец — ясная, светлая голова. Только ранимая ты очень, всё через себя пропускаешь. Сложно тебе одной. Но мальчик твой тебя в обиду не даст, — грозно выдала она, сжав руку в кулак.
Я всхлипнула от раздирающих меня сейчас, противоречивых эмоций.
Баба-Вера погладила меня по руке, утешая, и продолжила:
— Он вернётся скоро, ты не переживай. Сейчас дела свои закончит и обязательно вернётся за тобой. Он хороший мальчик. Умный и очень тебя любит. Я это сразу поняла — это главное. А тебе нужно немного заматереть. Посмотри на свою подругу. Она может и не такая способная, как ты, но к жизни лучше приспособлена. Нигде не пропадёт.
Не успокаивают меня её слова сейчас. Совсем не успокаивают. Ещё глубже ранят. Она ведь и не видела никогда Матвея, с балкона только. С Мишей всегда общалась.
Я обнимаю её, чтобы согреться теплом исходящим от неё, которым она щедро делится с окружающими, с трудом сдерживая слёзы…
— Слушай, — дергает меня подруга, как только мы появляемся на кухне, — поговорить надо.
— Может выйдем тогда? — неудобно при бабушке.
Маринка кивает и идёт переодеваться.
А я опять лезу с объятиями к Вере Фёдоровне. Не хочу с ней расставаться. И она не хочет. Плачет. И я вместе с ней плачу. На душе так грустно, как будто в последний раз её вижу…
Она даже про свадьбу ничего не спрашивает. Говорит только, что всё хорошо будет. Гладит меня. Обнимает бесконечно…
Сама провожаю её к соседке, чтобы не скучала. Сердце щемит.
— Кать, бывшего твоего видела, — резко меняет тему подруга, как только выходим из подъезда, — он просил передать, чтобы ты его разблокировала. Сказал, что поговорить вам надо.
Похоже он ей заплатил…:
— Я его не блокировала.
— Он говорит, что ты ему не отвечаешь.
— Не отвечаю, но я его не блокировала.
— Поговори с ним, ему плохо.
Точно заплатил или пообещал что-нибудь. Не помню, чтобы она так за моего бывшего переживала раньше. Скорее наоборот…
— Нет.
За это время, — я узнала, что такое любовь. С бывшим я не испытывала даже половины всех тех эмоций, которые мне дарил Матвей. Очень сложно согласиться на половину, когда попробовал всё. Я уже никогда не буду прежней.
Если он меня никогда не любил — он герой и молодец, что осмелился сказать мне об этом. Заслуживает уважения.
У него ещё всё будет. Он встретит свою любовь. Но это буду не я.
— Марин, мне пора, — останавливаюсь…
Она удивлённо смотрит на меня, пытаясь всё ещё до меня достучаться, но я резко разворачиваюсь и ухожу…
Мне нужно побыть одной…
Подумать…
Меня сейчас раздражает абсолютно все и всё: люди выгуливающие своих собачек, родители с колясками, галдящие дети, да даже просто прогуливающиеся по парку отдыхающие. Нахожу самую заброшенную и облезлую лавочку. Забираюсь на неё с ногами.
Прикуриваю сигарету…
Одна наконец…
Звонок с неизвестного номера и я даже не вздрагиваю…
Принимаю вызов и взрываюсь, выплёскивая накопившиеся эмоции:
— Вы следите за мной? — ору.
— Катюш…