— Привет! — вырастает перед глазами Мартин.
Что он здесь делает в такое время?
Киваю ему, в знак приветствия, и бегу дальше. Сегодня я не настроена на общение. Мне не до него.
Уверена, что он за мной не побежит. Мужчины не любят шизанутых и непонятных. Не любят осложнять себе жизнь. Им итак непросто. Им нужны красивые, весёлые, бессловесные куклы. Желательно без месячных и пмс. И чтобы дети рождались только по необходимости и росли самостоятельно, без их участия. Чтобы кукла дома сидела, создавала уют и воспитывала наследников и поменьше просила. И претензий чтобы не предъявляла. И соглашалась всегда и ещё мнения своего чтобы не имела.
Поток негатива ураганом проносится в моей голове и всё это направлено против него. Против Мартина. Больше просто никого нет рядом, а я злая сегодня. Очень.
Бегу из последних сил. С голодухи и от недосыпа начинает кружиться голова.
Останавливаюсь, вытаскиваю наушники из ушей, наклоняюсь, упираясь руками на коленки, чтобы отдышаться.
— Ты решила за все пропущенные дни сегодня пробежать? — он даже не задохнулся. Злюсь на него ещё сильнее из-за этого. И не сбежал, зараза, как я рассчитывала. — Не советую так делать. Ты мне, кстати, завтрак обещала…
Выпрямляюсь, чтобы он на зад мой не пялился:
— Катя, — быстро говорю имя и иду в сторону кафе. Он молча пристраивается рядом.
Не знаю, зачем я иду туда с ним. Мне не хочется ничего: ни есть, ни пить, ни разговаривать. Особенно разговаривать. Но я захожу, раздеваюсь, сажусь за стол и втыкаюсь взглядом в носы своих кроссовок…
Нам приносят воду с лимоном и меню. Краем глаза замечаю, как он делает жест рукой, чтобы нас не беспокоили.
— Я могу тебе чем-то помочь? — вздрагиваю от неожиданности и поднимаю, наконец, взгляд.
— Нужен адвокат. Хороший. По уголовным делам. — немного обалдела от своей наглости. Не планировала к нему обращаться. Я вообще про него забыла. А тут вот, личные просьбы. Жду в нерешительности его реакцию.
Без лишних вопросов, он берёт свой телефон и начинает кому-то писать.
За эту неделю, между рыданиями, переживаниями, сборами и разборами чемоданов, я просмотрела всех адвокатов города, но так никого и не выбрала. Решила поговорить с дядей Женей, для начала, — у него всё-таки жена известный адвокат, да и знакомых много. А сейчас всё само собой получилось. Неожиданно, но теперь уже только ждать остаётся.
Отрывается от переписки:
— Дашь телефон?
— Это плата за адвоката? — реагирую агрессивно. Настроение скачет, контролировать себя не получается совсем.
Кажется, что не замечает мой выпад, выглядит спокойным. Прищуривается. Смотрит. Внимательно смотрит. Только желваки на скулах обозначились. Абсолютно спокойно, просит у официанта ручку и пишет мне номер на салфетке.
— Можешь звонить в любое время, когда тебе удобно. Сегодня и завтра тоже можно. — не слышу наезда в голосе. Сдерживает себя.
Мне стыдно за своё поведение. Я не хотела ему грубить. Он не виноват в том, что мне пришлось пройти через всё это говнище. Ни в чём не виноват. Он вёл себя со мной предельно корректно. Всегда. Вернее, он ко мне вообще не подходил, пока я не пристала к нему со своими параноидальными вопросами. И сегодня сама к нему с просьбой обратилась….
:— Прости… — выдавливаю из себя.
— Тебя не было несколько дней. Я подумал, — замолкает и приподнимает немного плечи, — я не знал, что думать. Я же про тебя ничего не знаю. Не знаю, где ты живёшь, где работаешь, не знаю твоего телефона. Не знаю, как тебя найти. Вдруг с тобой что-нибудь случилось. Я даже имени твоего не знал, — усмехается и разводит руки по сторонам. Глаз не отводит.
— Я работаю в школе искусств. Преподаю хореографию. — Начинаю рассказывать, немного удивлённая, что он вообще про меня что-то хотел знать. — Снимаю комнату в квартире, недалеко от этого парка. Поэтому и бегаю здесь. С девочкой живём, вдвоём. Квартира недорогая, мне хватает.
Мартин удивлённо приподнимает брови и бросает взгляд на мои найки, с логотипом Рафы Надаля, которые стоят в несколько раз больше моей месячной зарплаты.
Усмехаюсь и тоже смотрю на свои кроссовки.
Не уверена, что он что-то знает про зарплату учителя, но, похоже, он точно знает, стоимость моих кроссовок. Или что его так удивляет?
Эти кроссовки мне Матвей заказывал, после того, как узнал, что Надаль мой любимый теннисист. Несколько матчей, даже посмотрел со мной за компанию. А потом благосклонно разрешил мне болеть за него: не страшно — женат, лысоват, да и живёт далеко. И, через какое-то время, презентовал мне кроссовки с его логотипом. Я визжала несколько дней от восторга. Так мне приятно было.
Не стала уж ему тогда рассказывать, что влюбилась я в Надаля, когда он был ещё юным, волосатым, никому неизвестным, но дико талантливым и харизматичным тинейджером.
— Что нужно сделать, чтобы ты согласилась поужинать со мной? — спрашивает, отвлекая меня от разглядывания кроссовок.
— Пригласить… — пожимаю плечами.
— Сегодня, в восемь, — подаётся корпусом в мою сторону и чуть прищуривается. Пытается уловить мои эмоции. — В Джунгли, к восьми? — ждёт.
— Хорошо…
— И это не за адвоката? — кажется, он до конца не верит, что всё оказалось так просто.
— Нет, не за адвоката. — подтверждаю.
— Я заеду за тобой? — Он так искренне удивлён сейчас, что мне сложно не улыбаться.
Киваю…
Закрывает лицо ладонями и смеётся откидываясь на спинку стула. Красивая у него улыбка….
Не хочу сидеть субботним вечером в одиночестве, бесконечно прокручивая в голове одно и то же.
Больше не хочу…
Глава 24
Захожу в квартиру и сразу звоню адвокату. Мне не нужно смотреть, кто это такой. Я его знаю. Его все знают — он не проигрывает. У меня даже мысли не возникало к нему обратиться, к нему простые смертные не попадают. А тут вот, неожиданность, — он одноклассник парня, который бегает со мной в одном из самых затрапезных парков нашего города. Денег бы только хватило…
Тороплюсь, чтобы не передумать. Для меня любое промедление, смерти подобно. Я как нетонущая субстанция сейчас, болтаюсь в проруби, и никак берег не могу выбрать. Ждать нельзя. Только бы ответил, суббота всё-таки…
Он отвечает. Приятный бархатный голос, на мгновение, сбивает меня с мыслей. Нервно откашливаюсь, стараясь взять себя в руки, и нескладно начинаю объяснять ему кто я такая.
— Я понял, — спокойно говорит он, когда я, в очередной раз не смогла продолжить свой стройный рассказ, — расскажи мне суть дела, коротко. Не волнуйся, я не кусаюсь…
Вот по фотографиям, которых я просмотрела великое множество в интернете, я бы ни за что не поверила, что он не кусается. Как раз наоборот, кусается, да ещё как. Его все боятся. А ещё он богат, знаменит и безумно красив. Как тут не волноваться?
Собираюсь и рассказываю ему всё, что знаю, со слов сестры. Он внимательно слушает, не перебивает. Когда останавливаюсь, задаёт наводящие вопросы, подбадривает, шутит. Не торопит меня. Расслабляюсь постепенно и начинаю уже разговаривать с ним абсолютно спокойно, как со старым знакомым. Попросил скинуть данные и обещал перезвонить. Обнадёжил тем, что шанс есть, но прежде, чем делать какие-либо прогнозы, он должен всё изучить и уточнить некоторые вопросы.
Полегчало немного после разговора. Показалось, что есть просвет и что всё обязательно наладится. Или я просто выговорилась и разделила с кем-то свои проблемы. Но очень уже хочется верить, что он меня не только выслушал, но ещё и сможет помочь. Этот вопрос тяжким грузом висит на моих плечах и давит, давит своей тяжестью. Хочется уже хоть что-то с себя сбросить, чтобы было легче.
Ледяной душ, уже по привычке, освежает и бодрит, помимо прочих эффектов.
Вытаскиваю из шкафа чемодан с вещами, которыми я всё это время не пользовалась и начинаю их раскладывать на кровати. Надо уже выбрать что-то на вечер.
Ещё собеседование у меня вроде как в понедельник, если я ничего не путаю. Не забыть бы, позвонить второму педагогу, чтобы меня подменила. Не сомневаюсь, что она согласится, но предупредить её лучше заранее.