— Зачем домой? У вас что, один клуб на миллионный город? Ты мне тусу вообще-то обещала. Давай, выполняй обещание. И жрать я хочу, ох*еть как — голову наклоняет.
Я только глаза закатила, слова закончились…
Глава 34
Весна пришла. Моё самое любимое время года.
Я стою у окна, своей новой квартиры и любуюсь на деревья, которые начинают обновлять свои одёжки, превращаясь из безжизненных, сухих деревяшек в великолепные создания, невероятного девственно-зелёного цвета и думаю о Мише.
Уже несколько дней я не получаю от него ничего, ни строчки. Так долго он ещё никогда не молчал. Тем не менее, упорно продолжаю ему писать, как все последние месяцы.
Стараюсь не волноваться и не переживать, как он просит меня в каждом письме, но в эти последние дни мне почему-то неспокойно.
Я живу сейчас его письмами и звонками. Утром, ещё толком не проснувшись, включаю комп и пока одеваюсь на работу, пишу ему.
Обо всём пишу: про работу, про брата, про посиделки с коллегами и друзьями. Про то, во сколько я встала, что ела на завтрак, на обед, какая погода на улице и что я вижу за окном своей квартиры или офиса. Пока пишу, разговариваю с ним в своих мыслях. И мне кажется, что в эти минуты он находится со мной рядом. Слышит меня. Даже что-то мне говорит…Так я не чувствую себя одинокой. Мне хорошо. Скучаю только. По улыбке его, по смеху, по шуткам, по его теплу и заботе и по запаху, который не могу забыть после последней нашей встречи.
У меня к нему много вопросов, но я их не задаю. Боюсь. Не знаю, можно ли в письме всё это спрашивать? Да и не тороплюсь я больше никуда. Подожду.
Он не всегда отвечает мне сразу, но зато пишет длинные, подробные письма, в которых рассказывает мне о себе. И обо мне. Я перечитываю их по несколько раз и узнаю его заново, такого, которого раньше не знала. И себя узнаю, вместе с ним…
За этот период я на многие вещи стала смотреть по-другому. Сейчас понимаю, что он от меня особо ничего и не скрывал никогда. Не рассказывал, да. Но я и не спрашивала, так была увлечена своими делами и…Матвеем. Не видела, кроме него никого и ничего, и, возможно, не хотела ничего замечать. Мне было хорошо…
Уже в самые первые дни нашего знакомства, Миша говорил мне, что у них есть некоторые проблемы. Матвей только фыркнул тогда недовольно и перевёл всё в шутку.
А я подумала, что проблема в том, что они ездят по одним правам и успокоилась на этом. Несколько месяцев, они действительно ездили по одним правам, никто из проверяющих подвоха не замечал никогда. Их не различали.
Я удивлялась тогда, как их можно было путать? У них же разные причёски, походки разные, мимика, голоса…
Миша улыбался над моими недоумениями и говорил, что люди вообще не внимательны и видят, как правило, только то, что хотят видеть…
— И часто вы меняетесь, — спросила его однажды…
— Сейчас уже нет, в школе часто менялись. Педагоги плакали от нас…
— Они не от этого плакали, — заметил Матвей.
— А от чего? — посмотрела на него.
— Да, мы там… хулиганили немножко, — Миша всегда был разговорчивее брата, — мы в школьные программы иногда немного вмешивались даже всешкольное замыкание как-то устроили. Да дураки маленькие были. Развлекались. Маме нашей досталось, постоянно в школу вызывали. — серьёзен, когда про маму говорит. — Мы им разные олимпиады по математике и информатике выигрывали, нас только поэтому из школы не выгнали. Но маме нервы помотали, конечно. Мне кажется, она с облегчением вздохнула, когда мы школу закончили — улыбается. Ч и т а й н а К н и г о е д . н е т
Вспоминаю сейчас всё это и понимаю, что всё, что я о них знаю, я знаю от Миши. Он мне всё это рассказывал.
В последние дни, когда он уже отправил свою Настю домой, мы сидели на детской площадке, втроём. Я не знала ещё, что они уезжают, Матвей мне ничего не говорил.
Ночь глубокая. Кроме нас — нет никого. Я катаюсь на качельках, держу в руках одноразовый стакан с вином и молчу. Мне неспокойно. Они тоже молчат…
Миша первый начал:
— Катюш, нам нужно будет уехать в ближайшее время, — мне становится необъяснимо больно, даже плохо, от его слов.
Смотрю на Матвея — он сидит, опустив голову. Не смотрит на меня.
— Вернётесь? — спрашиваю у Миши.
— Конечно, — уверенно отвечает он, а Матвей встаёт и обнимает меня со спины.
— Правда? — всхлипываю.
— С ума сошла, — Миша поднимается, подходит ко мне и наклоняется. Смотрит в глаза. — Не сомневайся даже. С другого конца света, пешком придём… — присаживается на корточки. — Так получилось Катюш. Знаешь, мы не самые благополучные ребята… — молчит, — наворотили дел. Но я всё исправлю, обещаю тебе.
Хочется спросить у него: что случилось? Но я не могу. Застрявший ком в горле не даёт вымолвить ни слова. Сглатываю слёзы, запивая их вином, чтобы не разрыдаться в голос.
Он чувствует моё состояние и замолкает. Больше ничего не говорит. Только гладит меня и смотрит. Его глаза блестят — это от вина и от падающего на нас сейчас, яркого света полной луны, думаю я. Или от моих слёз, никак не желающих заканчиваться.
Матвей мне так ничего больше и не рассказал. Просидел весь вечер молча. Иногда подходил, прижимал меня к себе, закапывался носом в моих волосах с шумом вдыхая мой запах, и уходил в сторону покурить. А потом забрал и не выпускал из рук до утра…
Я про него почти не вспоминаю, последнее время…
На дерево под окном, распускающего, сейчас свои первые, весенние листочки неожиданно залетает красный воздушный шарик-сердечко. По тротуару бегает маленькая девочка и показывает на него ручками, заливаясь звонким хохотом, который я слышу в открытое окно, своего десятого этажа.
Смотрю на них в окно и губы сами растягиваются в улыбке.
Никому не позволю испортить мне это волшебное время года. В этот период со мной происходит только всё самое лучшее. Прошлый год был исключением.
Не сомневаюсь больше ни в чём. Я должна его увидеть. Не могу больше ждать. Завтра же займусь этим вопросом…
Звонок в дверь. Доставка.
Так быстро?
Глава 35
— Доставку заказывали? — голос его срывается и сипит, привычная улыбка замирает на полпути и выглядит немного неестественной…
Я закрываю глаза и делаю шаг назад, не веря в происходящее…
— Катюш, посмотри на меня, — подхватывает на руки, легко касаясь моих губ своими. Зажмуриваюсь ещё сильнее, как будто чего-то боюсь. Обвиваю его шею руками, утыкаясь носом в его висок…
…и дышу, дышу, дышу… Не могу надышаться. Никогда не думала, что запах может так сводить с ума.
Я часто представляла нашу встречу и думала — мы разорвём друг друга, когда, наконец, это произойдёт, но сейчас мы просто стоим, крепко сжимая друг друга в объятиях. И молчим…
Только дыхание наше и стук сердец в унисон, нарушает сейчас гробовую тишину…
Я боюсь говорить, боюсь посмотреть на него, даже дышать боюсь, чтобы не спугнуть эти долгожданные мгновения. В голове удивительная пустота. Уверена лишь в одном — не хочу его отпускать… Никогда. Сжимаю его бёдра своими ногами, так сильно, как только могу…
Он же с дороги — осеняет. Со страхом открываю глаза, всё ещё опасаясь, что это сон, и, наконец, смотрю на самого родного человека во вселенной:
— Хочешь чего-нибудь, — первая фраза.
— Хочу. Очень. — и больше не ждёт…
Жадно впивается в мои губы и начинает пошло вылизывать мой рот своим языком, теряя контроль… И яслетаю с катушек, вслед за ним…
— Ещё, — прошу, когда он отрывается от моих губ на мгновение, чтобы стащить с меня остатки одежды…
— Я сейчас взорвусь, — хрипит мне на ухо и помогает мне раздеть себя…
И целует. Целует. Целует, вынося мне своими поцелуями напрочь мозг…
Подхватывает на руки, осторожно укладывая на кровать и резко врывается, пронзая насквозь…Не останавливается ни на минуту. Двигается. Двигается. Двигается, наращивая запредельный темп…