Наконец, когда Гонгадзе уже начал нетерпеливо постукивать карандашом по столу, лицо Морозова прояснилось.
— У тебя тут случайно "жучков" нет? — спросил он, оглядывая занавешенные персидскими коврами стены кабинета.
Гонгадзе небрежно махнул рукой.
— Можешь говорить спокойно! Здесь мои ребята каждый день все проверяют.
Вытащив из кармана пиджака записную книжку, Морозов долго листал ее и, найдя, наконец, нужную запись, положил книжку перед Гонгадзе.
— Есть у меня выход на такого человека. Он вместе со мной в свое время в конторе работал, потом уволился, но связи с ним я стараюсь не терять, — понизив голос, сказал он.
Гонгадзе внимательно прочитал запись в книжке и, закурив сигару, после почти минутной паузы спросил.
— А он серьезный человек? Доверять ему можно?
Морозов задумчиво прищурил глаза.
— Смотря для чего его использовать. Он одно время у меня в отделе работал. Потом занимался специальными операциями. Знает три языка. Жил несколько лет в Европе.
Видя, что Гонгадзе слушает его с интересом, он продолжил.
— Кстати, и, сейчас, там часто бывает. Работает в фирме по сопровождению туристических делегаций. Сам живет в Питере. В свободное время, насколько я знаю, подрабатывает частным детективом. Правда, оружие ему брать с собой нельзя, и, если там стрельба начнется, не знаю, как он будет выкручиваться. Да и возраст у него уже солидный. За сорок перевалило…
Гонгадзе, отгоняя рукой от лица, плавающие в воздухе клубы дыма, проворчал.
— Это будут уже его проблемы. Жить захочет — выкрутится. А что мужик он в годах… — он усмехнулся. — …это даже к лучшему. Я не люблю, когда вокруг Надежды малолетки вертятся. Мало ли что. К тому же он питерский. Значит, в наших московских делах не в теме.
В кабинете стало тихо. Гонгадзе продолжал курить, изредка выпуская из ноздрей струйки дыма, а Морозов, вытянув ноги и закрыв глаза, молча, сидел в кресле. Наконец он бросил на Гонгадзе долгий взгляд и спросил.
— Так ты думаешь, со Смирновой в Австрии… — он сделал многозначительную паузу и кашлянул в кулак, — обязательно что-нибудь случится?
— Может, случится, а может, и нэт, — попыхивая сигарой, меланхолично ответил Гонгадзе. — Но для меня… — он тоже посмотрел на Морозова, — Очень желательно, чтобы случилось. И что-нибудь очень серьезное!
— Что-то, Вахтанг, я тебя не понимаю… — растерянно произнес Морозов.
— Ты все хорошо понэмаешь, дорогой! — Гонгадзе усмехнулся и, привстав с кресла, похлопал рукой его по плечу. — Пускай девчонка вляпается в какую-нибудь историю. Потише вести себя будет. А то Европу ей подавай!.. — он с раздражением стряхнул пепел с сигары мимо пепельницы на стол. — Пусть сидит здесь и делает, что скажут. Только своих людей в этом деле я задействовать не хочу. Если она про это узнает, обидится. А мне это сейчас не нужно.
— А может, не стоит с ней так поступать? — с сомнением в голосе сказал Морозов. — Не дай бог, случится что-нибудь. Жалеть потом не будешь?
— Нэт, не буду… — Гонгадзе нахмурился и, с силой сжав сигару толстыми пальцами, сломал ее. — Я хочу ее проучить. А то мне про нее такое рассказывают!.. — в его глазах на мгновение зажглись холодные огоньки.
— Ну, смотри, Вахтанг. Тебе виднее, — Морозов стал задумчиво постукивать кончиками пальцев по черной шершавой поверхности дипломата. — А что там мой человек будет делать? — наконец спросил он.
— Что делать!? — Гонгадзе усмехнулся. — Ее охранять. Если тебе его, конечно, не жалко. Он ведь вместе со Смирновой вляпаться может.
Морозов поморщился.
— Вляпается он или не вляпается, к делу не относится. Сколько ты за операцию заплатишь? — поинтересовался он.
Гонгадзе написал на листе ежедневника цифру и пододвинул его к Морозову. Заглянув в ежедневник, тот удивленно вскинул брови.
— Ты не шутишь?
Вместо ответа Гонгадзе вытащил из кармана чековую книжку и, раскрыв ее, положил на стол. Морозов еще раз пересчитал нули в написанной на листе цифре и, после небольшого раздумья, согласно кивнул.
— Пускай вляпается. Не велика птичка. За такие деньги я готов участвовать. А сейчас давай обсудим детали операции.
День первый. Вена…
Три девушки высокого роста медленно пробирались через многочисленную толпу, скопившуюся у входных дверей венского международного аэропорта «Швехат». В этот хмурый, ненастный день пассажиров и встречающих было особенно много. Мелкий осенний дождь шел с самого утра, не переставая, и из-за нелетной погоды многие рейсы прибывали с большим опозданием. С трудом выбравшись из нескончаемого людского потока, девушки подошли к стойке дежурного администратора и, растерянно оглядываясь по сторонам, остановились у переливающегося разноцветными огнями информационного табло.