Присутствующие слушали внимательно, понимая, что большего Александр Борисович пока предложить не может. Но по ходу совещания решили и еще одну проблему. Официально и открыто «представительствуют» в городе лишь Турецкий с Грязновым. О Солонине никто вообще ничего знать не должен. Яковлев с Романовой подчиняются Грязнову и своего присутствия до поры до времени стараются не афишировать. Поремский с Елагиным работают в обычном режиме, стараясь без необходимости тоже не вылезать на передний план. Первому для начала поручили группу родственников пропавших людей, возглавляемую, как известно, отцом депутата. А Рюрик с привлечением местных кадров должен будет заняться повторными обысками на губернаторской даче и допросами ее охранников и обслуги. Общая задача — понять, в самом ли деле погибли люди или, может, их где-то содержат как заложников. Исключать нельзя ничего.
И, наконец, тяжкий груз основных бесед и допросов лиц, причастных к руководству города и края, берут на себя Грязнов и Турецкий — пусть они только попробуют отказаться отдачи показаний или сослаться на занятость!
Турецкому же предстоит оценить собранные группой улики и доказательства, чтобы решить вопрос о том, вести ли каждое расследование отдельно или соединить их в одном производстве. Вообще говоря, логика подсказывала последнее, но фактов для этого пока не хватало.
2
Грязнов ненавидел самолеты. Попросту говоря, боялся летать, зная, что они иногда падают. И с уважением смотрел лишь на те экземпляры, которые стояли на бетонных пьедесталах перед зданиями аэропортов — они уже благополучно отлетали свое, чего не скажешь о других.
Но Турецкий, как известно, бывший в глубине души фаталистом, настоял на том, что лучше не трястись поездом двое суток, а лететь всего каких-то три часа. А чтоб Славка не боялся, предложил верный способ борьбы со страхом — выпить немного перед вылетом, а в полете еще добавить. Ведь сколько раз они летали «на юга» таким вот образом, и ни разу, по известной старой присказке, судьба-индейка не ценила их жизнь в копейку.
Короче, уговорил. Но Вячеслав Иванович поставил условие: раз уж Саня настаивает на предполетной подготовке, то коньяк должен быть марочным, качество которого гарантируется производителем.
Пока летели, Славка забыл о своих страхах, и они заговорили о предстоящем деле. Их помощники вылетали следующим самолетом, чтобы не светиться от блеска генеральских погон своих начальников. Так остроумно предположил Володя Поремский. И в этом была доля правды: Грязнова с Турецким наверняка будет, встречать высокое краевое руководство, так зачем же с ходу выставлять на всеобщее обозрение остальную группу? Ребята и Галя прилетят позже, поселятся тихо в гостинице — теперь, слава богу, отмечать служебные командировки у администраторов не нужно, а для связи имеются «закрытые» мобильные телефоны, которые при острой нужде можно без труда заменить на другие. А дальше обстановка покажет. Каждый из сотрудников знал, чем ему для начала предстоит заниматься.
Итак, о деле.
Грязнов говорил, что имеет некоторые подходы к Шилову, начальнику ГУВД, и охотно взял бы его на себя. Во-первых, своим легче найти точки соприкосновения, а во-вторых, вероятно, именно Федор Шилов главным образом и есть та «крыша», под которой уютно себя чувствуют и губернатор, и его прихвостни, грубо говоря. То есть, другими словами, шеф краевой милиции вполне может быть как подельником, так и самостоятельной криминальной силой. И вывести его из игры было бы делом заманчивым и полезным для всей операции.
— А как ты его выведешь? — усомнился Турецкий.
— Сам говоришь: «Есть многое на свете, друг Гораций…» — парировал Вячеслав.
— Это не я, это Гамлет, но — неважно. Если ты знаешь такой способ, это станет гвоздем операции.
Грязнов самодовольно улыбался, не забывая изредка прикладываться к персональной фляжке.
— А тебе я советую, — продолжал Славка, — не обращать на нас с ним внимания и ласково взять под локоток губернатора, который наверняка тоже приедет в аэропорт. Дело-то громкое, а тут, можно сказать, посланцы самого президента прибыли, если, конечно, твой Щукин не подведет и сделает, как обещал.
— Не знаю, — пожал плечами Турецкий, — но он, во всяком случае, так сказал Косте. В принципе это в его же собственных интересах.