Натаньел остро почувствовал присутствие Элизабет в тот самый миг, когда она вошла в гостиную, вежливо присела в книксене и затем направилась в дальний угол, где скромно села рядом с Летицией. Ей удивительно шло кремовое платье простого фасона; оно выгодно подчеркивало ее кудри цвета черного дерева, уложенные высокой короной и обрамляющие овальное лицо. Завышенная талия и низкий вырез обнажали шею и верхнюю часть груди, которой Натаньел восхищался утром.
После того как мисс Бетси Томпсон вышла из его спальни, Натаньел решил, что эта юная мисс — загадочная особа, а он любит разгадывать загадки. Чуть раньше, осторожно расспросив Летицию Грант, он выяснил: его тетке абсолютно ничего не известно о компаньонке. Разве что Гектор ее, очевидно, обожает — что в глазах тети Гертруды служило лучшей рекомендацией!
У Натаньела же сложилось совершенно иное мнение о тетушкином новом приобретении. Бетси Томпсон вполне могла оказаться сбежавшей женой, которая скрывается от обиженного мужа, или, хуже того, преступницей, которая прячется от правосудия! Необходимо выяснить, кто она на самом деле. По крайней мере, так Натаньел объяснял самому себе собственный интерес к таинственной молодой даме…
— …Осборн, ты слушаешь меня или нет? — воскликнула миссис Уилсон, очевидно заметив, что племянник отвлекся.
Натаньел лениво перевел взгляд на свою раздосадованную тетушку.
— Конечно, слушаю. Вы уже полчаса превозносите многочисленные добродетели мисс Ратлидж, — равнодушно протянул он. — Как она замечательно играет на фортепиано. Как вам и другим нравится ее вышивание и рисунки; все выполнено особенно искусно. Как она целых три года, после смерти матери, ведет дом и замечательно принимает гостей в доме виконта. Как…
— Осборн, надеюсь, ты не издеваешься надо мной? — сурово осведомилась очаровательно пухленькая тетка, действующая исключительно из лучших побуждений.
— Тетя Гертруда, уверяю вас, мужчина, который так страстно жаждет ужина, как я, не испытывает никакого желания насмешничать.
На пороге показался дворецкий и объявил, что ужин сейчас будет подан. Натаньел тут же предложил тетке руку, намереваясь вести ее к столу.
Элизабет не могла не восхититься той ловкостью, с какой граф уклонился от неприятного для себя разговора, и зашагала рядом с Летицией следом за Натаньелом Торном и его теткой в малую семейную столовую. Многие светские молодые джентльмены, независимо от того, испытывали они голод или нет, сурово попрекнули бы миссис Уилсон за столь откровенное сватовство. Лорд Горн же выказывал тетушке непритворную любовь; поэтому он и не стал с нею ссориться. Правда, его доброе отношение к родственнице ничуть не извиняло его резкости в ответ на ее, как она считала, совершенно справедливую критику его друга, лорда Фолкнера… Как и то чрезмерно фамильярное обращение, которому она подверглась перед их словесной перепалкой…
Элизабет поздно спохватилась; усадив за стол тетушку и Летицию Грант, граф зашел за спинку ее стула и почтительно склонился над ней.
— Бетси, смею ли я надеяться, что вы так покраснели из-за меня? — негромко спросил он, наклоняясь чуть ниже и придвигая ей стул.
Его теплое дыхание ласкало черные завитки на затылке Элизабет. Она затрепетала и не сразу села, однако успела гордо расправить плечи, раздосадованная тем, как верно он угадал ее тайные мысли! Утром он так неожиданно набросился на нее, что Элизабет даже не поняла, что же она почувствовала, когда он попытался ее поцеловать. Ей казалось, что она должна испытывать лишь негодование. К сожалению, оказалось, что все не так. Чуть позже Элизабет отправилась на прогулку с Гектором. Она надеялась обрести мир и покой в лесу, граничащему с Хепворт-Мэнор… И все же ее мысли снова и снова возвращались к тому, как приятно ей было прижиматься к мускулистой груди Натаньела Торна, когда он обнимал ее. Она вспоминала волнение, которое испытала, когда его губы коснулись ее губ; она задрожала от удовольствия, когда его чувственные губы пустились в путешествие по ее шее. Ну а от взгляда, которым он буквально пожирал ее грудь, все сжималось у нее внутри.
В Шорли-Парке Элизабет вела жизнь уединенную. Молодых людей по соседству с ними почти не было; кроме того, Маркус Коупленд почти никого из соседей не считал достойными спутниками для своих дочерей. Исключением был разве что Малком Касл, сын местного сквайра, но поскольку он с детства выказывал предпочтение Диане, Элизабет и Каролина не рассматривали его как потенциального жениха… И даже если бы дело обстояло не так, поведение Натаньела Торна едва ли можно считать простым флиртом!