Реджина смотрела, как он уходит. Потом тоже встала и пошла в ванную. Волосы растрепались, и Реджина пригладила их, как смогла. В зеркале она увидела женщину, светящуюся от счастья быть любимой.
— Любимой лишь телесно, — напомнила она своему взъерошенному отражению. — Помнишь о билете на самолет?
Печаль смешивалась с радостью, пока Реджина шла в свою комнату. Там она накинула зеленое шелковое кимоно, затянула пояс и отправилась на поиски Клинта.
Засунув руки в карманы, Клинт стоял перед окном, выходящим в сторону бассейна, и его плечи были опущены. В комнате тихо звучала музыка бенга.
— Клинт, хочешь… — Реджина прокашлялась. Ее встревожило, что Клинт будто отгородился от всего мира. — Тебе, наверное, нужно поесть?
Он повернулся, и его глаза внезапно блеснули синим огнем.
— Да, мне нужно! — взорвался он. — Чертовски нужно, и мне это не нравится.
От волнения у нее свело живот.
— Что тебе не нравится? — спросила она, став рядом с ним.
— Не нравится чувство безотлагательности, чувство страстного желания, чувство проклятой беспомощности.
— Клинт, ты должен преодолеть свое горе и примириться с ее смертью, — заявила Реджина. — Знаю, что тебе трудно…
— Я говорю о тебе, — прохрипел он. — Ты сводишь меня с ума!
— Ой, — пискнула Реджина, пораженная его признанием. — Возможно, то, что ты чувствуешь, и есть любовь…
Он резко засмеялся.
— Сомневаюсь. Я совсем не хочу этого.
— Почему?
Простой вопрос, сопровождаемый зеленой чистотой ее взгляда, проник ему в сердце.
— Потому что я слишком много пережил, чтобы любить. Потому что знаю, к чему приводит любовь. Она превращает человека в заложника судьбы, независимо от того, насколько любящим людям хорошо друг с другом. А нам хорошо, Реджина. Я любил жену всем сердцем и душой.
— Я уже поняла это, Клинт. Любить так… просто замечательно.
— Замечательно? Любовь — это не только сладость и сияние, Реджина. Любовь причиняет боль. Любовь заставляет тебя совершать глупости. И в конце концов разрывает тебе сердце, — закончил он дрогнувшим голосом.
— Но разве можно жить без любви? И разве любить не стоит, Клинт? Ты узнал радость любви. Ты любил так сильно, что почувствовал себя лишь наполовину живым, когда потерял жену. Такое редко случается, Клинт. Мало кто испытывает столь глубокое чувство. Большинство людей обходятся поверхностной привязанностью.
— Тебе ли судить! — вскричал Клинт. — Ты говоришь о том, чего не можешь знать, и это приводит меня в бешенство! Есть вещи, о которых я не рассказывал ни одной живой душе!
— Что же это за вещи?
— То, что я виноват в смерти моей жены!
— Нет, ты не виноват, — мгновенно опровергла Реджина его слова. Она схватила его за плечи. — Кэтрин сказала мне, что ты взвалил всю вину на себя, но на самом деле в смерти твоей жены ты не виноват. Произошел несчастный случай. Так пусть вина будет на том водителе, который проехал на красный свет!
Клинт покачал головой.
— Нет, я должен нести часть вины. — Он посмотрел на Реджину и отвернулся к окну. — Мы поссорились тем вечером, из-за проклятого пола в кухне! — Слова его полились неудержимо, как вода, прорвавшая дамбу. — Мне казалось, что мы договорились о покупке плитки по разумной цене, которую я мог себе позволить. Но она действовала через мою голову и сделала так, чтобы строители использовали дорогой итальянский материал. Когда я вошел сюда и увидел, что происходит, то ужасно разозлился. Мы и так уже превысили смету — крыша, бассейн… — Он с шумом втянул воздух. — И еще этот пол… Мы были все еще в ссоре, когда отправились на вечеринку. Я хотел ехать в пикапе. Она выбрала свой спортивный автомобиль. И я сказал: «Прекрасно, тогда ты и поведешь машину. Ты распоряжаешься всем, вот и вези нас». До сих пор слышу свой издевающийся голос. Разве ты не понимаешь? Я должен был вести машину — я должен был оказаться за тем искореженным рулем! Тот тип ударил нашу машину в бок, понимаешь? Мою жену он убил, а я почти не пострадал. Никогда не смогу простить себе… — Он покачал низко опущенной головой.
— Что ты жив? Что твоя жизнь продолжается, а ее — оборвалась?
— Да, черт возьми, да! Это я должен был погибнуть! — Клинт судорожно вздохнул. — Я любил ее! Боже, я любил ее! Моя жизнь после смерти Барбары стала пустой, и эту пустоту мне нечем заполнить…
В его голосе послышалось сдавленное рыдание. Внезапно все слезы, которые Клинт не пролил в больнице, на похоронах, на кладбище, в своей холодной, пустой кровати, хлынули через брешь в той стене, которую он так давно выстроил вокруг своего сердца.